— Парочка? — Я хихикаю над ее выбором слов. — Черт возьми, мам, не уверен, что могу говорить на старом языке. Ты имеешь в виду, встречаемся ли мы?
— Не будь умником. Ты знаешь, что я имела в виду. Вы двое в последнее время проводите много времени вместе.
— Мы друзья. — Я откидываю голову назад и отпиваю содовую. Она все еще смотрит, когда я складываю пустую банку и кидаю в мусорный бак в нескольких футах от нее. — Не пытайся превратить это в то, чем это не является. И, чтобы ты знала, дети учатся на собственном примере. Если ты не хочешь, чтобы я говорил «умник», тогда тебе, наверное, стоит перестать говорить это самой.
— Ты уже не ребенок, Джон.
— Спасибо, что наконец-то заметила.
— Забудь о том, что я сказала. Ты — сын своего отца.
Глава 4
Отвлекающие факторы
Виктория
Большинство девушек содрогаются при мысли о том, чтобы зайти в подвал. Ведь именно там в темноте прячутся жуткие страшные монстры. А мне нравится наш подвал. Там тихо. Круто. Сюда больше никто не спускается. Именно здесь я проводила большую часть времени, избегая последней няньки, которую наняли мои родители, пока я не стала достаточно взрослой, чтобы позаботиться о себе самой. Здесь я делаю своих птиц, птиц, находящихся под угрозой исчезновения, вырезанных из кедрового дерева. Я начала делать их с тех пор, как мне исполнилось двенадцать лет. Физиотерапевт сказал, что мне нужно найти что-то, что я буду делать руками с удовольствием. Это была резьба.
Я знаю все научные названия моих птиц и все маленькие факты, которые с ними связаны: например, знаете ли вы, что буроголовая пастушья птица откладывает яйца в гнездо киртландской камышевки, а ничего не подозревающая камышевка воспитывает птенцов как своих собственных? Довольно удивительно. Странный факт, который я знаю.
Мой отец — подрядчик. Моя мать — врач, но она усмехается, когда кто-то называет ее врачом, особенно я. «Я хирург, милая. Большая разница», — настаивает она. Я никогда не могла понять, как два таких совершенно противоположных человека могли пожениться, но им это подходит. Я люблю своего отца. У него терпение Иова. Без него я бы уже сошла с ума. У моего отца мозоли на руках от тяжелой работы. У него нет заносчивости. Моя мать, ну, она такая же грубая, как и все остальные. Деньги для нее имеют значение. Престиж имеет значение. То, чем человек зарабатывает на жизнь, имеет значение. Иногда я думаю, не считает ли она, что все решила, когда вышла замуж за моего отца, простого плотника из Колорадо — Спрингс. Если бы они когда-нибудь развелись, я бы выбрала жизнь с отцом. Это было бы самым легким решением в моей жизни.
Мой отец — не единственный, кто разочаровывает мою мать. Я уверена, что она задумывалась о том, что, возможно, ее идеальную красивую девочку случайно подменили при рождении на девочку со «средними» генами. Во-первых, я совсем не похожа на свою маму, ведь она высокая и гибкая. Она выглядит просто сногсшибательно: у нее невероятные волнистые темные волосы, которые каскадом рассыпаются по плечам. Время от времени она шутит о том, что была близка к тому, чтобы стать балериной. Конечно, она говорит, что танцы не позволяли оплачивать счета, поэтому она отказалась от глупых мечтаний ради своей семьи. Во-вторых, я — не президент класса. Я неглавная чирлидерша. И я определенно не королева бала — три вещи, которыми моя мама определенно была.
Но потом в выпускном классе я начала встречаться с Колтоном Бентли. А потом начала общаться со своей кузиной, Кирой. Ну, мое общение с Кирой было скорее решением моей матери, чем моим. Всякий раз, когда я нарушала мамин план по исправлению моего статуса социального изгоя, она вытаскивала карту семьи Киры. Я поняла, что проще подыграть.
Внезапно в моей жизни появился смысл, повод подняться из подвала — я знаю, что именно этого добивается моя мать, новую улучшенную версию меня.
— Ты просто медленно выходишь из ворот, — объясняет мама, сравнивая меня с лошадью. Внезапно с тех пор, как я приобрела правильных друзей, моя жизнь пошла в более приемлемом направлении. Для меня все еще есть надежда. Ура!!! Ее малышка на шаг ближе к тому, чтобы стать королевой бала, на шаг ближе к тому, чтобы поступить в Гарвард или Йель, на шаг ближе к тому, чтобы получить степень по медицине, и, что самое главное, на шаг ближе к тому, чтобы не блевать. Я имею в виду буквально. Я ненавижу вид крови. Серьезно. Однажды я случайно порезала кончик пальца одним из своих разделочных ножей и чуть не упала в обморок от вида крови, стекающей по моим рукам. Это стоило мне нескольких швов и долгой лекции от моей мамы о том, что резьба — это вообще нелепость.