Нет нужды говорить, что моя кузина прекрасна. Кира Маккинли — девушка, которой хочет стать каждая девушка, и девушка, с которой хочет встречаться каждый парень, по крайней мере, так обстоят дела в школе Мурхед, где учатся «Рейзорбэкс». Вперед, свиньи!
Самое смешное, что Кира не ходит на свидания. Никогда. Она счастлива, что ее считают игроком, неукротимой; флиртует, перепихивается, но никогда не берет на себя обязательства. Каждый парень хочет быть тем самым особенным. Тот, который изменит ее.
В последнее время я задаюсь вопросом, хочет ли мой парень быть тем самым парнем, особенным. Я не знаю, кто был больше взволнован, когда мы с Кирой начали вместе тусоваться, Колтон или я. Мне больно, когда он звонит ей на мобильный и просит поговорить со мной вместо того, чтобы позвонить на мой, и в итоге они разговаривают больше часа.
Он что, думает, что я глупая? Он знает мой номер. Он его запомнил. Конечно, он отрицает, что испытывает к ней какие-то настоящие чувства. «Кира мне как сестра», — утверждает он. «Когда же ты это поймешь? Я люблю тебя, Тори, и только тебя».
Когда кто-то говорит вам, что любит вас снова и снова, в конце концов вы начинаете хотеть в это верить. Ты начинаешь мириться с этим, думая, что так будет всегда. Колтон стал привычным. Мы были вместе так долго, что я не знаю, как можно не быть вместе.
Родители Колтона ездят в командировку за город. Они часто так делают. Когда мы только начали встречаться, когда его родителей не было в городе, мы брали напрокат фильмы и обнимались на его диване. Это было хорошо. Комфортно. Мы говорили о том, что он чувствует, когда все время остается дома один. Я спросила его, не одиноко ли ему. Хотел бы он, чтобы его родители были рядом чаще. Колтон рассказал мне то, о чем, как мне кажется, он никогда ни с кем не делился, даже с самыми близкими друзьями. Я сказала ему, что у меня никогда не было секса. Он отнесся к этому нормально. Терпеливый. Как много парней готовы ждать, пока их девушка будет готова. Думаю, наши недостатки компенсировали друг друга — он ненавидел одиночество, а я жаждала его. Я думаю, он считал, что может исправить меня, а я, возможно, втайне, что могу исправить его.
Мы с Колтоном больше не проводим время наедине. Всякий раз, когда его родители уезжают из города, естественно, это означает P.A.R.T.Y в «доме костедробилки»!
Оф! Оф! Футбольная команда поднимает кулак высоко в воздух. Да ладно, правда? Однажды Колтон случайно сломал руку парню во время футбольной тренировки, и он автоматически стал «Костедробителем», превратившись из тихого неловкого парня, к которому я привыкла и с которым мне нравилось быть рядом, в самоуверенного надутого болвана, который быстро стал раздражать.
Все его товарищи по команде помогают ему купить несколько бочонков для вечеринки.
— Вот, надень это. Колтон проведет всю ночь, не подпуская к тебе парней. У него не будет времени быть задницей, — говорит Кира, протягивая мне самое короткое черное платье, которое я когда-либо видела. Оно без спины. Сексуальное. — Не качай головой. Просто иди и надень его. — Она вздыхает, опускается на кровать, смахивая светлые волосы с плеч.
— Я не могу, и ты это знаешь. — Ее голубые глаза останавливаются на моей больной ноге.
— Почему… из-за маленького шрама. Это неважно, Тори. Ты единственная, кто это замечает.
— Я не надену каблуки. — Я смотрю на платье в своих руках. — Такое платье нужно носить с каблуками.
— Именно, — восклицает она, размахивая руками. — Я рада, что мы согласны. — Я стиснула зубы. Кира знает, что я ношу «только туфли».
— Я примерю их, но ничего не обещаю. — Шатаясь, я прохожу в ванную и закрываю дверь. Я не позволю никому увидеть меня в этом платье, пока не посмотрю на себя в зеркало. Я говорю через дверь, снимая резинку с запястья и укладывая свои каштановые волосы на макушке. Я покачиваю облегающее платье на почти несуществующих бедрах, поднимаюсь по телу и пытаюсь завязать бретельки на шее.
— Говоря об услугах, Кира, пообещай мне, что не будешь слишком много пить сегодня вечером.
— Да, мать еще чего-нибудь, — отвечает она насмешливым тоном.
— Не закатывай глаза. Я серьезно, — отвечаю я.
— Двери закрыты, Тори, ты не видишь, как я закатываю глаза.
— И не надо, — говорю я, на мгновение забывая о том, что на мне надето. Я выхожу в свою спальню. Мой взгляд сужается на нее. — Я серьезно. Случится что-то плохое. Это случается постоянно, девушками пользуются всякий раз, когда они в хлам.
Ее глаза расширяются, и она визжит, ее руки летят ко рту. Мой рот открывается, когда я опускаю взгляд на черное короткое платье, облегающее мое тело.