— Я плохой учитель, — признался жнец, устраивая ладони на талии подчинённой.
Он мог только поделиться теорией. Со временем всё получилось бы само собой, но ждать было нельзя: Совет требовал доказать, что Эстер — богиня смерти и занимает своё законное место.
Эстер выглядела напряжённой — зябко ёжилась и теребила рукав пиджака. На Молоха она не смотрела: разглядывала пол под ногами или косилась в сторону широкой кровати, краешек который был виден сквозь открытый дверной проём.
Насколько неуместно было пригласить подчинённую в личные покои вместо рабочего кабинета! В самом деле, что на него нашло?
Смутившись, Молох закрыл дверь в соседнюю комнату, но обстановка не стала менее интимной. Их окружали высокие книжные шкафы. В углу у окна приютился двухместный кожаный диван. Рядом с подлокотником горел напольный светильник.
Поколебавшись, Молох вернул руки на талию Эстер.
— Закройте глаза. Отчётливо представьте место, где хотели бы оказаться, — он незаметно вдохнул аромат её волос. — Расслабьтесь. Ни о чём не тревожьтесь. В одиночестве вы не останетесь. Чувствуете мои руки? Мы переместимся вместе, и я помогу вам вернуться в Крепость, если сами не сможете.
Он с трудом боролся с желанием обнять Эстер крепче, ткнуться лицом в нежную шею, туда, где беспокойно пульсировала сонная артерия. Но не знал, имеет ли на это право после одной случайной близости.
То, что произошло между ними, разовая акция или начало отношений?
— Позже вы научитесь перемещаться по заданным координатам, — в голосе прорезалась незнакомая хрипотца. Звуки поднимались прямо из диафрагмы и щекотали горло. За выражением лица приходилось следить. И за руками. И за мыслями. Где же его хвалёное самообладание? Разбилось при виде зелёных колдовских глаз?
Что, Смерть побери, происходит? После того, как Эстер покинула его кабинет тем злополучным — самым волшебным! — утром, оставив Молоха одного посреди бумажного хаоса, он не мог работать за своим столом. Не мог! Садился за отчёты и вместо печатных букв видел обнажённую грудь, колышущуюся от толчков, стройные ноги в лохмотьях колготок, юбку, задранную до талии и…
В этот момент он обычно уединялся в ванной. Благо в кабинете имелось отдельное помещение. Но холодный душ не отрезвлял. И ледяной тоже.
Молох закусил щёку изнутри.
— Для начала необходимо изучить карту миров. Вы должны были найти её в кроват… простите... В коробке для новоприбывших.
Он уже начинал заговариваться. Это никуда не годилось!
А что если?..
Нет. Нельзя об этом думать. Нельзя на неё давить. Она его подчинённая. Это недопустимо.
И зачем только он пригласил её к себе?
— Память у жнецов фотографическая. Чтобы переместиться туда, где вы никогда не были, держите перед мысленным взором карту и представляйте место назначения на координатной сетке Вселенной. Со временем телепортироваться станет проще: вы побываете во всех возможных странах и городах.
Эстер окаменела в его объятиях: всё-таки не сдержался — прижался грудью к её спине.
На один мучительный миг Молох поверил: для Эстер их близость — ошибка, на повторение можно не надеяться, но потом она вывернулась из его рук и расстегнула блузку.
— К чему эти надуманные предлоги? — вздохнула и, раздеваясь, направилась в спальню.
Глава 18
Из окна Альма наблюдала, как уруб приближается к ступенькам крыльца и исчезает под козырьком над парадным входом. Хищник в тёмном долгополом плаще, маскирующийся под обычного человека. Лилу назвала бы незнакомца «красивым солидным господином» и тут же примерила на себя роль его супруги. Другие старшеклассницы сделали бы то же самое, но не вслух, а мысленно. И уж какой чёрной завистью наполнились бы девичьи сердца, узнай сиротки причину, заставившую благородного мужа наведаться в столь угрюмую обитель.
Своему "счастью” Альма была не рада и охотно поменялась бы местами с хнычущей в уголке Бриттани. Утром той исполнилось восемнадцать, и директор — грузный мужчина с равнодушным лицом и моноклем в золотистой оправе — уже написал ей рекомендательное письмо и отправил документы на Виллиджскую швейную фабрику. Приют поддерживал связи со многими, не только местными предприятиями, ибо был обязан найти выпускницам работу и обеспечить их крышей над головой. Работа, разумеется, была тяжёлая и низкооплачиваемая, а жильё представляло собой комнату в бараке на восьмерых.