Спустя две недели Молох ещё оставался моим куратором, и на задания мы ходили вместе, хотя серьёзных дел мне не поручали. В основном я собирала души стариков и один раз караулила под мостом экстремала-руфера. Правда, в ледяную воду за ним сиганул Молох. В тот день начальник вылез из реки мокрый и дрожащий от холода, а я поняла, что работа жнецов ещё сложнее, чем кажется.
Дежурные у дверей знаками давали понять, что столовая закрывается. Я подхватила поднос и выбросила использованную посуду в утилизатор за деревянной ширмой.
В хранилище меня ждала обновлённая коса — подарок Молоха. Устав наблюдать за моими страданиями, начальник отправил её на модификацию — на свойства оружия это не влияло, и многие из жнецов, в том числе и сам Молох, со временем меняли внешний вид своих инструментов. Рукоять укоротили под мой рост, а лезвие заточили и сделали тоньше. К моей великой радости, коса потеряла едва ли не половину изначального веса.
— Эстер, — окликнул меня незнакомый жнец, когда я вставляла пластину-ключ в прорезь шкафчика.
Я вздрогнула: всегда ненавидела, когда ко мне подкрадывались со спины.
— Да?
Жнец замялся. Провёл ладонью по волосам, стараясь не смотреть мне в глаза. Я напряглась, ожидая очередную неуклюжую попытку познакомиться. В последнее время мужское внимание утомляло. Каждый второй считал своим долгом пригласить единственную в Крепости женщину на свидание или сразу в койку.
— Я хотел… — начал жнец.
— Нет.
— Что? — растерялся он.
— Нет. Я не буду с тобой спать и на свидание не пойду тоже.
— Э-э, у меня и в мыслях не было...
Я почувствовала, как загорелись щёки, и, смущённая, притворилась, будто роюсь в шкафчике в поисках некой безмерно важной вещи, хотя ничего, кроме косы, там быть могло.
— Молох знает. Возможно, он вам передал, но… Я решил, что это важно и…
Сердце сжалось в дурном предчувствии. Вдоль позвоночника пробежал холодок.
— Пожалуйста, ближе к делу.
Мужчина стоял, прислонившись к стене, и с непонятным выражением смотрел на косу в глубине открытого шкафа.
— Мы с другом занимаемся апгрейдом кос и… переделывали вашу. Я сказал Молоху… сказал...
— Ну?
— Она была заколдована.
— Кто?
— Коса. Ваша коса была заколдована, — мужчина взъерошил волосы на затылке. — Мы поняли это, когда точили лезвие. Не знаю, кому и зачем понадобилось наводить чары. Заклинание простенькое, но делает оружие непригодным к использованию. Вы же замечали, какое оно было тяжёлое и непослушное?
Шокированная, я могла только кивнуть в ответ.
«Кто-то собирался меня подставить».
— Мы сняли чары. Заклинание на самом деле детское. Для такого много ума не надо. Но последствия…
Я снова дёрнула головой, как болванчик.
Да, последствия. Мне ли было о них не знать?
Что если Молох спланировал ту ужасную ситуацию в больнице? Приготовил ловушку, чтобы получить надо мной власть? Или это козни Танатоса, жаждущего избавиться от новичка?
— В общем, имейте в виду, — жнец закрыл свой шкафчик и телепортировался.
А я, оглушённая, тяжело привалилась к стене.
Глава 20
Молох не находил себе места. Выяснилось, что коса Эстер была заколдована. Неужели кошмар в больнице — спланированная акция? От новенькой хотят избавиться?
Кто? На ум приходило одно имя — Танатос. Почему же тогда он медлил, не воспользовался шансом и не отдал Кайраму погибшую жену?
Молох сжал кулаки. Стоило вспомнить о сопернике, и в груди жгло напалмом непривычное чувство собственничества. Самоконтроль летел в Бездну, и Молох с трудом давил мысленный вопль. Хотелось во всё горло закричать, что Эстер теперь его, а все остальные со своими мнимыми правами могут катиться в Пустошь.
Кайрам. Надо бы на него взглянуть.
Молох прошёлся по кабинету.
Итак, если подставить Эстер собирался Танатос, то чего же он ждёт? Предлога, подходящего повода? Или до сих пор сомневается, не нарушит ли этим волю Великой?
И как он получил доступ к косе Эстер?
«Есть идея».
Молох распахнул дверь, и в рекордно короткий срок добрался до хранилища.
— Покажи сменный журнал, — приказал он жнецу за стойкой.
Надо было посмотреть, кто дежурил в оружейной на момент инцидента. Взять диапазон в две недели. Если Танатос требовал ключ от шкафчика Эстер, Молох об этом узнает. Вряд ли диверсант действовал открыто, но, чтобы докопаться до правды, необходимо тянуть за все возможное нити.
На стойку бухнулся толстый потрёпанный журнал.