— Сёстрами, — холодно поправил ее Уилл. — У меня две старших сестры. Было.
— Ну вот видите, — наконец всплеснула руками женщина, — вы начинаете говорить об этом. Это значительный шаг вперёд.
Для Уильяма это был шаг назад, который он не хотел делать.
— Маргарет, — пересохшие губы разомкнулись, выдавливая из горла знакомое имя, — моя старшая сестра. Я был третьим ребёнком. До того, как умерла Анна. — Он через силу сглотнул набежавшую в рот слюну. Глаза зачесались, и он рассеянно потёр один из них, сухой, как будто он несколько минут смотрел на солнце, стоя посреди снежного поля. — Ей было двадцать. Неудачные роды. Эклампсия. Их не спасли, — помрачнел Уилл, чувствуя, как дрожит его горло.
— Соболезную.
Кажется, ей действительно было жаль.
— Вы любите оперу, доктор Калверт? — неожиданно даже для самого себя выпалил Уилл.
— Не поняла?.. — женщина изумлённо заморгала, явно не ожидая такого поворота разговора.
— Оперу, обычную старую добрую итальянскую оперу.
Доктор Калверт поджала губы, нахмурила аккуратный миниатюрный носик и повела головой, отчего ее рыжие волосы разметались по плечам.
— Не любитель. Мой муж спит каждый раз, когда в программе музыкальный вечер или старые фильмы, — мягко рассмеялась она. — Так что никогда не было возможности посетить театр. А к чему этот вопрос, мистер Белл?
Если бы только Уильям знал. Он ловил себя на мысли, что все происходящее с ним — очередной эпизод какого-то сериала. Он ходит на работу, убирает квартиру за нерадивым соседом, ощущая себя чьей-то женой, а затем отправляется к врачу и жалуется на жизнь, коллег и родителей. И не то чтобы у него не было ни одной причины это делать, но и отвешивать за каждый сеанс крупную сумму он позволить себе не мог, так что то и дело переносил приём по разным причинам. Иногда выдуманным, иногда реальным.
Как в тот раз, когда ему пришлось пропустить встречу, потому что Алану приспичило поиграть в доктора и подлить в кофе Уиллу чистый спирт со словами «Ну я же не могу оскорбить даму водкой».
И все же он должен был поделиться с доктором Калверт странными умозаключениями своего сознания. Уилл чувствовал себя сумасшедшим, соединяя абсолютно несвязанные между собой понятия, но… возможно, именно так и работал мозг Алана? Именно так в его воспалённом сознании появлялись образы, отравляющие жизнь Уилла? Впрочем, он не слишком на это жаловался.
— Есть одна опера, — начать Уильям решил немного издалека. — «Паяцы». Несчастная любовь, смерть, грустный клоун… — усмехнулся он, пытаясь уцепиться за сбегающую от него мысль. — Тони Сопрано4 никогда не был им. Он больной ублюдок, который не считается ни с кем вокруг себя, включая детей. Но, — вздох, — даже ему далеко до моего отца, доктор Калверт. — Уильям уставился на потолок, отмечая, что разводы от воды на нем закручиваются в весьма причудливые узоры. — И моего соседа по квартире. Иногда мне кажется, что я проснусь посреди ночи, а вокруг ничего нет. Только иллюзия реального мира и спокойной жизни. Только тела и потоки крови, в которых я захлёбываюсь. Нет, конечно, он сказал, что завязал, а его недавняя потеря сильно на него повлияла, но…
— Вы же понимаете, что должны, — холодно прервала его доктор Калверт.
Уилл нахмурился и, слегка приподняв голову, посмотрел на неё.
— Должен что? — он старался, чтобы его голос звучал не слишком ехидно, но получилось это с большим трудом. — Должен позвонить в Бюро и сообщить интересующую их информацию? Бросьте, доктор Калверт. Там нет ровным счётом ничего, что могло бы их заинтересовать.
«По крайней мере, не в это время…»
Вряд ли сотрудников ФБР могли заинтересовать незаконные дела Алана по провозу алкоголя и чего покрепче через канадскую границу где-то в тридцать первом году. Скорее они бы посмотрели на Уилла, покрутили пальцем у виска и отправили лечиться уже не в офис к милой и понимающей женщине, а к кому-то выше, сильнее и с белой рубашкой. Только одна мысль о том, чтобы загреметь в подобное учреждение — а существование рядом с Аланом грозило когда-нибудь к этому привести — приводила Уильяма в ужас: внутри всё замирало, сердце переставало биться, а сознание рисовало картины, как его будут насильно кормить горстями таблеток, превращая в сухофрукт.
— Мой… друг недавно потерял единственную дочь. И переживает это очень своеобразным способом, — скривившись в болезненной гримасе, протянул Уильям.
— Алкоголь? Или наркотики? — напряглась доктор Калверт.