— Нет, — Уильям замотал головой и несколько прядей растрепавшихся вьющихся волос упали ему на лоб, — всего лишь тройная гавайская пицца. Он заказывает тройную гавайскую, а сверху кладёт ещё несколько ананасов из консервной банки. И пепперони. И он знает, что я ненавижу, когда так делают.
— Это… весьма красноречиво, — хохотнула женщина и поменяла ноги местами. — И этот человек, как вы выразились, сосед по квартире, он ваш друг? — она прищурила свои по-лисьи раскосые глаза. — Или нечто большее?
— На что вы намекаете, доктор? — раздражённо-обиженно не то рявкнул, не то поперхнулся воздухом Уильям. — По-моему, я ясно выразился, назвав его своим другом.
Доктор замолчала. Снова. Кажется, она нагло и бесцеремонно прощупывала слабые места Уильяма, а он позволял ей этим пользоваться. И все же Алан был не тем, о ком хотелось сейчас говорить, зная, что его могут подслушать. С любой стороны этой реальности.
Часы медленно бежали, показывая без пяти два, щёлкали секундной стрелкой, и доктор Калверт заёрзала на стуле, опустив наконец обе ноги на пол. Она внимательным карим взглядом рассматривала распластавшегося на кушетке Уилла, пока он рассеянно чесал правое предплечье, где в причудливых геометрических узорах чернил скрывалась светлая кожа. Будь зарплата врача чуть больше, Уилл бы забил себе еще что-нибудь, но вся нынешняя премия ушла на покрытие долгов по кредиткам — жизнь его ничему не учит, — а остатка хватило только на лаконичную фразу «С меня хватит», выведенную аккуратным старомодным почерком.
Который принадлежал самому Уиллу.
— Все хотела спросить, — доктор Калверт прервала затянувшееся молчание. — Кем вы работаете, мистер Белл?
Уильям ждал этого вопроса с самого первого сеанса.
— Забавно. Мы ведь с вами практически коллеги. — Он приподнялся на кушетке и в несколько рывков принял сидячее положение, вцепившись ладонями в острый край мебели и согнувшись пополам в хриплом кашле. — Я хирург в приёмном покое окружной больницы. К счастью для меня, ваша область значительно преуспела за эти годы. Было бы жаль, подключи вы меня к электрическим проводам. — Он недобро усмехнулся, крепче сжимая пальцами кушетку, чтобы доктор не заметила, как они мелко задрожали. Воздуха стало резко не хватать, как бы глубоко Уилл его не втягивал. Грудь словно сдавили, а накатывающий страх пришлось прятать за напускной беспечностью: — Или если бы вы сказали, что для выздоровления мне нужно удалить пару органов.
— Ну, медицина действительно не стоит на месте. Лекарство помогает?
— Если бессонница входила в план лечения, то да.
— Вас мучают кошмары? — встрепенулась доктор Калверт, с беспокойством смотря на Уилла.
Он помедлил. Взгляд метнулся на часы, которые, к его счастью, уже показывали практически два часа дня, и Уильям, поджав губы, мотнул головой.
— Нет, доктор Калверт. Я уже давно не видел снов.
Глава II. Благотворительность
Начинать новый день с очередной истерики Элеонор Куэрво уже становилось традицией.
Алекс громко закряхтел, переворачиваясь на бок и накрывая голову подушкой. Голос матери стал приглушенней, но он все еще слышал, как каждый ее крик вбивается в барабанные перепонки, словно кто-то стреляет прямо над ухом. В характере Элеонор стрелка всегда колебалась между безграничной любовью и раздражением, а накануне благотворительного вечера, который отец Алекса решил неожиданно устроить, оповестив детей за день до всего, настроение матери понеслось на американских горках вниз.
Нет, разумеется, она была чудесной женщиной. Но не тогда, когда Александр очень хотел спать.
— Опять всю ночь читал и с друзьями шлялся?
Дверь в его спальню распахнулась, ударившись о стену, и Алекс мог поклясться, что Элеонор прожжёт в его подушке несколько дыр, если он не обратит на неё своё внимание. Нехотя Александр отнял подушку от головы, перекатился на спину и, приподнявшись на локтях, посмотрел на мать слипшимся взглядом уставших глаз.
— С чего ты это взяла?
— Уже восемь утра, а ты все еще в постели! — женщина недовольно рявкнула и, посторонившись, пропустила вперёд прислугу, поспешившую распахнуть тонкие занавески на окнах.
Алекс тут же вскинул руку, прикрывая глаза и покосился на мать.
— Побойся бога, сейчас всего лишь еще восемь утра. К тому же суббота.
— Не делай вид, что ты болен, Алекс. — Подлетев к кровати Элеонор практически стащила с него одеяло, и Александр только в последний момент успел его перехватить, прикрывая все, что матери в этом возрасте видеть уже было не положено. — Твоя маленькая поездка в больницу из-за твоего… характера обошлась твоему отцу в круглую сумму.