«Никто не может убить тебя. Кроме меня…»
Интересно, он и на этот раз солгал ему?
Маргарет наверняка возмутится тому, как его кровь заляпает семейные фотографии, и будет еще не один месяц припоминать ему это, оттирая с обоев следы его маленькой слабости, но почему-то сейчас хочется проверить лишь одно. Он действительно не может? Слюна с хрипом скатилась по горлу, зубы затрещали друг о друга, и Уилл замер, бросив взгляд на часы в последний раз.
Без пяти минут десять.
Выстрел острой вспышкой боли пронзил его сознание, и Уилл распахнул глаза, бездумно уставившись в потолок над его кроватью. Пятый раз за этот месяц. Пятый раз он видит один и тот же сон, словно кому-то нравится напоминать ему об этом. Взгляд проследил за тонкой полоской света, пробивающейся из-за неплотно задёрнутых штор, и затем упал на электронные часы на тумбочке около окна. Шесть часов утра встретили Уильяма Белла головной болью от двухчасового сна, невозможностью снова заснуть и навязчивым шумом телевизора из гостиной.
Он попытался перевернуться, задевая левой рукой одеяло, и поморщился — кожа под тонкой прозрачной плёнкой воспалилась, тупой пульсирующей болью напоминая о том, что еще позавчера на ней не было такой знакомой фразы «С меня хватит». Проворочавшись еще минут десять, Уилл все же принял решение не пытаться насильно уснуть — бешеный поток мыслей, забивших голову, этому не способствовал, а первые лучи солнца напоминали, что хоть он и врач — день существует для того, чтобы бодрствовать; и, натянув домашние клетчатые штаны, выполз в ванную.
Ледяная вода бодрила не хуже поставленного удара в челюсть, как его обычно встречали больничные двери. Маленький жёлтый стикер на зеркале горел в утреннем свете, отпечатываясь в памяти черными чернилами и коротким «Час дня. Доктор Калверт». Ах да, он уже и забыл, что сегодня стоило снова заглянуть на этот бесполезный приём, из которого Уильям вынес классическое «Во всех наших проблемах виноваты родители». Он и сам выучил это довольно давно — но поговорить с кем-то, кто не будет агрессивно давить на тебя хотя бы пять минут, оказалось полезно. Да и лекарство Уилл сам себе выписать не мог — он всего лишь хирург и вырезать душу, или же ее остатки, просто не был в состоянии.
Кажется, с того момента, как Алан Маккензи снова ворвался в его жизнь, прошло чуть больше недели — другой жёлтый стикер, уныло отклеившийся одним концом с налипшим на него пылью и пухом, напоминал сходить на кладбище. Уильям смотрел на него несколько долгих мгновений, прежде чем с остервенением сорвать и бросить в мусорку под ногой, попутно зацепив и едва не опрокинув ее. Уилл хотел бы сказать, что лечение ему помогает, но ни таблетки, которые он жадно глотал в надежде, что милый доктор Калверт наконец увеличит ему дозу или выпишет что-то посильней старого доброго прозака, ни задушевные разговоры не помогали, когда каждый день в твоей гостиной ошивался Алан Маккензи.
Кажется, он вообще не спал. Хотя с чего Уильям решил, что он должен?
Гостиная встретила Уилла надрывными завываниями какой-то полной женщины на экране, а Алан, заметив его появление в дверях, тут же переключил на канал с обнажёнными женщинами, пробуждая в Уилле желание отключить у себя кабельное. Авось тогда Алан и сам съедет обратно в своё жилье.
— О, ты сегодня рано! — Алан просиял, как новенький цент, оглянувшись на Уильяма и перекинув руку через спинку дивана.
Уилл нахмурился, коротко хмыкнул и, собирая разбросанные по полу вещи, прошаркал к кухне.
— А ты, как я погляжу, даже не ложился.
— Помято выглядишь. Ты сегодня вообще спал? — Алан и сам знал, что заснуть под идиллическое сопрано некоторых женщин было просто невозможно. — Или снова сидел, уткнувшись в свои медицинские журналы, как будто за два дня человеческая анатомия поменяется?
— У меня бессонница. — Уилл швырнул вещи в плетёную корзину у окна, схватил со стола стакан и, дёрнув кран, плеснул в него воды. — И постоянное желание взять отпуск, съездить на Ниагару и скинуться с одного из водопадов. — Он резко развернулся, опершись бедром о столешницу, и опрокинул в себя все до последней капли. — Как думаешь, кому придётся разбираться с моим телом: канадцам или нашим?