Через несколько минут раздался свисток, заставивший замолчать большинство людей внутри. Начал образовываться круг, и мне пришлось отступить назад, но на моем пути стояли зрители. Они сомкнулись в кольцо, где должен был состояться бой, и теперь я ощущала в воздухе напряжение. Предвкушение нарастало с каждой секундой. Люди ставили здесь большие деньги. Одни срывали куш, другие проигрывали все.
С ростом метр шестьдесят три сантиметра я, определенно, не была самой высокой в этом месте, особенно, когда девушки вокруг меня — в узких топиках и коротких юбках — носили десятисантиметровые каблуки. Чтобы увидеть происходящее, пришлось встать на цыпочки, и мне удалось-таки найти достаточно большой промежуток для этого. Женская часть зрителей сходила с ума, хихикая и обмахиваясь веерами, указывая на мужчину.
Высокий парень без рубашки был намного выше ста восьмидесяти трех сантиметров. Его тело было худым, но полностью накаченным. Стоя прямо под лампочкой, спиной ко мне, он был покрыт татуировками, и они красочно бежали по большей части его спины, извиваясь вокруг его груди и заканчиваясь на шее. Когда он слегка повернулся, девушки передо мной ахнули, пуская слюни по невероятному мускулистому торсу: мышцы его пресса были настолько выражены, что казалось, будто они вырезаны в нем лезвием бритвы. Рукой, обмотанной красной боксерской лентой, мужчина провел по своим коротко стриженным темным волосам и сделал в воздухе несколько тренировочных взмахов. Фанатки завизжали и начали кричать: «Я люблю тебя, Лоусон», а он едва моргнул в их сторону, слишком поглощенный подготовкой к бою.
Мои губы изогнулись и онемение, которое я испытывала весь день, постепенно исчезло. Было приятно ощущение близости после тяжелого рабочего дня. В конце концов, это был Хит Лоусон — старший брат моего парня.
Не видя Райкера целый месяц, мое сердце затрепетало. Некоторые стороны Хита были так похожи на него: лицо в форме сердца, темные глаза и загорелая кожа. Меня всегда удивляло, что хоть в чем-то они были похожи, но в то же время выглядели совершенно по-разному.
Раздался второй свист, и еще один человек вышел в центр, заклеивая себе руки скотчем и угрожающе глядя на Хита. Этот лысый человек был Танком, накачанный мускулами, вдвое больше, чем Хит.
Черт. Мне не нравились его шансы, и у меня было такое чувство, что большинству в комнате тоже. Я боялась, что Хит может серьезно пострадать, и эгоистичная часть меня задавалась вопросом, к кому бы я пошла, если бы он оказался в больнице к концу ночи. Это не было редкостью для других уличных бойцов. Черт, я видела несколько ужасных ран, которые заставляли съеживаться в течение нескольких дней после этого. Насилие выглядело отвратительным.
В том, чтобы смотреть как дерутся двое мужчин, не было ничего особенного. Это было достаточно мрачно, когда они были окружены стеной кричащих людей, без единого шанса на отступление. Также грязно и самодеятельно, и ничего в этом не было безопасным, но именно поэтому эти бои были так популярны. Толпа поглощала это дерьмо голодными глазами.
Может быть, я боялась, что он серьезно пострадает, или может, потому что у меня был ясный взгляд на надвигающийся хаос, который должен был начаться — какова бы ни была причина, мои нервы накалились до предела, и волнующее чувство пробежало по телу. Ожидание было абсолютно зверским. Я не могла устоять на месте, наблюдая, как Хит пробирается к центру круга, поближе к стероидному парню.
Поэтому, погруженная в разницу размеров между ними, я полностью отключилась. Уровень шума понизился. Я сосредоточилась исключительно на впечатляющем торсе Хита и легком движении его головы, пока он ждал сигнала рефери о начале боя. Его глаза были яркими и широко раскрытыми, а кожа уже вспотела от влажного воздуха. Он был спокоен и уравновешен, и легкая вспышка его расслабленного лица в моем направлении сказала мне о его уверенности, особенно, когда он подмигнул нескольким девушкам.
Затем, без предупреждения, все началось с удара по лицу.
***
В моей жизни было не очень много моментов, когда я была на краю. По крайней мере, мне так казалось. Мой мир всегда был безопасным. Мои родители были религиозными, подчеркивали важность образования в нашей бедной жизни; они оба воспитывали меня, защищая от всего на свете большую часть моего взросления. Я проводила свои дни, живя словно по расписанию, и однообразие притупило мою радость от жизни.