Нейл не сводил с неё взгляда гипнотически воздействующих глаз, до того бездонно-чёрных, что с трудом верилось в существование настолько тёмной радужки.
По щекам разлилось тепло; Лия повернула голову, сгорая от желания спрятать предательски вспыхнувшее румянцем лицо за ладонями, и лаконично спросила:
— Линзы?
— А у тебя?
— Ну да, гетерохромия же нынче в моде.
Тихо усмехнувшись, он отступил на шаг и дождался, пока она, всё ещё борясь с признаками смущения, отстранится от стены, кинув на него быстрый взгляд — возможно, слишком красноречивый, тешащий его самолюбие. Но, увы, со стороны себя не увидишь.
— Пойдём, — Нейл засунул руки в оттопыренные карманы джинсов и направился вперёд по коридору.
Идти позади Лии нравилось куда больше, имея возможность незаметно разглядывать его со спины. От затылка с примятыми после сна волосами до протертых до бахромы кончиков штанин, что прикрывали пятки кедов. С какой стороны ни глянь — он в её вкусе.
Опрятность в одежде, консерватизм в прическе и прямая осанка — давно утратили свою популярность в кругах молодёжи. Им на смену пришла искусственная неряшливость и беспечная небрежность в движениях. Возможно, она была типичным продуктом своего времени, укутываясь в безразмерные свитера да кардиганы, сочетая несочетаемое: шифоновое платья в цветочек с грубыми берцовыми ботинками, от которых у матери нервно подергивалось веко, — но у неё уже сформировалось своё чувство прекрасного.
Однако, в отличие от Кейлы, она не стремилась никому навязывать свои вкусы. Не косилась с презрением на девушек и женщин, что натягивали на себя настолько короткие платья, что те едва прикрывали трусики, и не смотрела свысока на аккуратно одетых отличников в идеально выглаженных и застегнутых до последней пуговицы рубашках. Она уважала чужой выбор. И ждала того же по отношению к себе.
Притормозив у двери, Нейл приоткрыл её и выглянул через небольшую щель. Распахнул пошире и шёпотом произнёс:
— Постарайся не шуметь.
Он клацнул по другому выключателю; все лампы в коридоре потухли. Снова по-хозяйски схватил за запястье и потянул Лию к огромной мраморной лестнице.
Вопреки ожиданиям, они не стали подниматься до самого верха. Нейл привёл её в огромный зал с высокими арочными окнами, заставленный дорогими на вид деревянными столами, мягкими стульями, вельветовыми креслами и диванчиками. Неподалёку от входа расположилась длинная барная стойка, пустующая линия раздачи и шкафы с открытыми для товара полками — именно к ним он и двинулся.
— Я так понимаю, законностью твои действия и не пахнут? — равнодушно поинтересовалась Лиа, присаживаясь на высокий стул у барной стойки.
— Они пахнут риском и весельем, — не оборачиваясь, ответил Нейл, усердно роясь на полках с шуршащими пакетами. — Совсем не будоражит происходящее вокруг? Так флегматично себе ведёшь, будто подобные вылазки для тебя — обычное дело.
— А должно?.. Если нас поймают — прикинусь заложницей.
— Хитро. Но нас вряд ли поймают. Видишь ли, по средам тут законный выходной, и никого, кроме охранника на первом этаже, во всём здании нет. Видеокамеры установлены только перед центральным входом, а обход старик делает редко.
— Что это за место? Всё вокруг такое дорогое и роскошное. На потолке разве лишь лепнины не хватает.
— Главный культурный центр нашего региона, — выпрямившись, Нейл положил на столешницу пару банок с газировкой и большую плитку молочного шоколада с ягодной крошкой. Посмотрел на Лию и с игривой улыбкой пояснил: — Грубо говоря, первые четыре этажа разделены на два огромных зала: справа – театр, слева – опера. Что-то из этого интересует?
— Не особо. Ты раньше тут работал?
— Ага, летом как-то подрабатывал.
— И всем плевать, что ты подворовываешь у местного кафе? Да и вообще, никаких замков… У вас, должно быть, очень мягкие законы.
— Ну, как сказать. Если сравнивать с другими странами, то у нас намного ниже уровень преступности. Ограбления случаются настолько редко, что многие люди, особенно в провинции, даже не запирают входные двери. Насилие и убийства тоже явления нечастые. Правда, иногда люди пропадают без вести, но ты и сама видела — вокруг леса, моря. Либо утонули, либо дикие животные сгрызли. Обычно остатки тел кто-нибудь находит.
Услышав о животных, она встрепенулась:
— А какие хищники в ваших лесах обитают?
— Всякие. От куниц и лис до рысей и медведей. Но конкретно в нашем регионе таких крупных хищников, как медведи, нет. Стаи волков держатся поодаль от города — не приближаются. Зато рыси иногда забредают. Есть даже одомашненные, которые регулярно являются за подачками от любителей подкормить дикую живность свежим мясцом. Есть ещё еноты, на которых у нас полномасштабная охота идёт — а их популяция даже и не думает редеть.
— Бедные еноты. За что вы с ними так?
— Еноты — известные вредители. Ко всему прочему, встречаются слишком сообразительные мастаки по части пробираться в чужие жилища. Притом не боятся ведь никого: ни людей, ни домашних животных. У нас в городе в прошлом году случился один инцидент: окно в детской на первом этаже мать оставила открытым, и, как следствие, пробегающий мимо енот счёл это за приглашение. На крики новорожденного ребёнка она прибежала не сразу, а к тому моменту, когда у него уже отгрызли нос и верхнюю губу.
— Это, конечно, полная жесть, — Лиа нахмурилась и постучала ногтем по столешнице. — Но я читала, что еноты не нападают первыми, и вообще они довольно безобидные животные. Я одно время очень хотела завести полоскуна… Может, у этого было бешенство? Тогда несправедливо из-за единичных особей убивать тысячи славных зверьков.
— На них объявлена охота вовсе не потому, что они такие злые — нападают на людей. Ты же знаешь, что еноты — всеядные хищники, хорошо адаптирующиеся к любым условиям жизни? Вот поэтому увеличение их популяции, а они плодятся в бешеном темпе, грозит экологическим дисбалансом. Они вытесняют других животных. Являются переносчиками многих болезней. Так ещё и умны: особенно хорошо их мозги развиваются в условиях городской среды.
— Знаю, что пристрастна, но мне их всё равно жалко.
— Их милые мордочки служат одним из важнейших инструментов для выживания, поскольку он направлен на одного из самых страшных хищников нашей планеты. — Прихватив добытые припасы, Нейл вышел из-за барной стойки. — Пойдём в место поукромнее, куда не заглядывает здешний сторожило.
Он направился в сторону лестницы, но, заметив, что Лиа так и не тронулась с места, обернулся и заинтригованно на неё посмотрел. Что-то в его беззастенчиво изучающем взгляде, приветливом выражении лица и расслабленных плечах её настораживало. И чем дольше она вглядывалась в ухмыляющееся лицо, тем сильнее убеждалась — дело в глазах, обладающих каким-то животным магнетизмом, перед которым ни у одной девушки не имелось иммунитета.
— Боишься меня?
— А должна? — Лия всё же спустилась со стула и подошла к нему. — Ты уснул? Веди, куда собирался. Посмотрим на твоё укромное местечко.
— Я включу в тебе эмоции, — многозначительно пообещал он после затянувшейся паузы, а в его и без того загадочных глазах блеснул озорной огонёк, предвкушающий шалость.
— Это сделать гораздо проще, чем ты думаешь.
Выйдя на лестничную площадку, они преодолели ещё пару пролётов и остановились у невзрачной двери, ключ от которой нашёлся у Нейла в кармане.
Чердак — самый гигантский, что ей доводилось видеть — завалили театральным реквизитом. К потолку возвышались горы мебели, среди которых можно было отыскать всё: от диковинных стульев на трёх изогнутых ножках до массивных двустворчатых шкафов фокусника-иллюзиониста. Отдельно расположились стеллажи с разнообразными фарфоровыми вазочками, старинными шкатулками и бронзовыми статуэтками; передвижные на колёсиках стойки для одежды, искусно сотворённой мастерами своего дела. Даже рыцарские доспехи приютились в углу в компании с настоящими затупленными мечами.