— Доброе утро, дамы и господа, — поприветствовал всех Дамблдор, взмахом палочки превращая стул с наручниками в удобное мягкое кресло. Члены Визенгамота отреагировали по-разному: некоторые раздражённо, кое-кто с лёгким страхом, а две пожилые ведьмы отсалютовали палочками.
Директор спокойно уселся, скрестил кончики пальцев и с вежливым интересом воззрился на Фаджа. Визенгамот по-прежнему гудел и умолк, только когда министр начал говорить.
— Очень хорошо. Обвиняемый прибыл, можно начинать. Итак, слушания по делу Альбуса Персиваля Вулфрика Брайана Дамблдора, Верховного Чародея Визенгамота и председателя Международной Конфедерации магов от двадцать шестого октября тысяча девятьсот девяносто первого года считаю открытыми. Обвинение — угроза для жизни детей.
Обвинители: Корнелиус Освальд Фадж — министр магии, Амелия Сьюзен Боунс — глава ДМП, Кингсли Шелкболт — аврор…
— Я буду защищать себя сам, — вмешался Дамблдор.
— Принято. Тогда начинаем. — Фадж зашелестел пергаментами, потом выбрал один из них, глубоко вздохнул и начал читать:
— Итак, обвинения. Альбус Дамлдор, сознательно и отдавая себе отчёт в возможных последствиях, подверг опасности жизни детей, храня в Хогвартсе опасный артефакт и приведя туда несколько опасных существ, не позаботившись о соответствующей защите. Это прямое нарушение шестого пункта тридцать седьмой статьи "Акта о защите детей" от тысяча восемьсот восемьдесят пятого года. Обвиняемый, вы признаёте себя виновным?
— Нет. Я невиновен.
Толпа, которая до этого только шепталась, сразу же загомонила, и Фаджу пришлось наложить на себя Сонорус, чтобы его услышали.
— Хорошо, — продолжил он слегка неуверенно. — Уважаемые члены Визенгамота, учитывая высокий статус обвиняемого и его вес в обществе, предлагаю принесли магическую клятву, что судить будем непредвзято, по закону и не взирая на личные чувства.
Несмотря на весь свой опыт и выдержку, Дамблдор был потрясён. Магическая клятва наверняка сведёт на "нет" все его усилия. Надо что-то предпринимать.
— Корнелиус, не думаю, что это необходимо. Я целиком и полностью доверяю всем членам Визенгамота и не сомневаюсь, что это компетентные и непредвзятые волшебники.
— Альбус, напоминаю: сегодня я глава суда, а не ты, и именно я решаю, стóит давать какие-то клятвы или нет.
— Я понимаю министра и полностью поддерживаю его инициативу, — добавила Амелия Боунс, мгновенно успокоив возмущённый зал.
— Отлично. Тогда я буду первым, — помпезно заявил Фадж. — Я, Корнелиус Фадж, министр магии, торжественно клянусь, что во время слушаний по делу Альбуса Дамблдора буду абсолютно честным и непредвзятым, невзирая на его заслуги и достижения. И буду судить строго в соответствии с законом. Да будет так!
Зал снова зашумел, а обвиняемый совсем растерялся. Такого он точно не ожидал. После Фаджа поклялась Амелия Боунс, а затем и остальные члены Визенгамота. Правда, некоторые это делали весьма неохотно, но прекрасно понимали, что выбора у них нет.
— Отлично. А теперь продолжим слушания. Суд вызывает Фрэнка Лонгботтома, главу аврората, который даст показания и засвидетельствует, что обнаружено в школе чародейства и волшебства Хогвартс.
Следующие несколько часов суд знакомился с доказательствами проступков Дамблдора. Гарри даже позабавило, с каким шоком и возмущением присутствующие разглядывали фотографии цербера, особенно ту, на которой три головы вместе пытались перекусить прутья клетки, куда заперли монстра. Дьявольские силки, гигантская шахматная доска, летающие ключи и тролль тоже произвели на суд неизгладимое впечатление. К снейповским зельям отнеслись спокойней, но всё равно отметили, что бутылки с ядом, оставленные без присмотра, — явная угроза для детей. А когда речь зашла о зеркале Еиналеж, один волшебник вообще пришёл в ярость.
— Я правильно понял, Альбус?! — взревел Тибериус Огден. — Ты действительно хранил это чёртово зеркало в НЕЗАПЕРТОЙ комнате?
— Временно. Я хотел его использовать для защиты камня, — парировал Дамблдор.
— Альбус, чёрт подери, это непростительно! Остальные объекты ты хотя бы запер. Конечно, этого недостаточно, но всё-таки... А ты хранил зеркало Еиналеж в обычном классе. А что, если бы на него случайно наткнулся ребёнок? Оно же не раз сводило с ума даже взрослых волшебников! И ты это прекрасно знаешь! Как ты мог оставить его безо всякой охраны?!
— Тибериус, успокойся, вряд ли это хуже, чем объявить всей школе на празднике приветствия, что на третьем этаже хранят что-то опасное, — вмешался Сириус. — Я, например, хорошо помню, как на нас с друзьями действовали подобные запреты. Да для нас это было словно пламя для мотыльков!