Они подружатся где-то в подростковом возрасте и очень сблизятся, напоминают чем-то инь-янь. Однако, позже об этом узнают их отцы, и они придумают одинаковый план, папаши блин, даже мысли у них сходятся. После столкновения отцов и детей, Хаширама и Мадара узнают о кланах друг друга, расставшись. Хоть Мадара и выражал крайнюю степень ненависти к своему «бывшему товарищу», на самом деле он подсознательно всегда хранил верность их дружбе, до того, как помер дед Изуна, попав под острую катану бабы Тобирамы. И что мне делать с этим?
Даже если я уговорю Таджиму на уступки и успокою его, то Бацума-то никуда не денется, он определённо придёт на эту поляну и нападёт на моего господина, что может навредить ему — это категорически отклоняется. Я ни в коем случае не должна вредить своему господину. Что мне придумать тогда? Может сказать ему, чтобы они старались как можно чаще менять места встреч? Это только немного отсрочит встречу отцов. Мне стоит подготовить его моральное состояние к тому, что его друг может быть из вражеского клана.
Смогу ли я повлиять на него? Вряд ли великий и могучий Учиха Мадара, хоть и мелкий, сможет как-либо прислушаться к словам какой-то горничной. Однако, это будет наиболее лучшим исходом. Если я заложу в его подсознание наилучшую установку к встрече с другом-врагом, как с нормальным существом, то всё будет не так плохо, и он должен будет проще отнестись к тому, что Хаширама принадлежит клану Сенджу. А что мне делать с плаксой? Изуна будет больше всех возмущаться. Его тоже воспитывать? Что там с матерью-то будет после его рождения?
Я почувствовала, как холод разошёлся по венам, словно давая застыть всем моим эмоциям. Да, мне они не нужны, принесут только больше проблем. Играя с порванным кусочком бумаги, я думала о том, что делать мне с младшим братом господина.
Если не ошибаюсь, то Учиха Изуна был под влиянием проклятия. Что нужно сделать, чтобы избавить его от него? Нужно подарить любовь, как полагаю. И что мне делать? Нужна какая-нибудь девочка может быть? Идея, так-то, неплохая, если я найду семью, которая вскоре родит девочку и заставлю Таджиму позволить исполнить мой план, то эта девочка может послужить хорошим ключом к избавлению проклятия младшего брата господина.
Что насчёт глаз? Мне стоит обучиться базовым медицинским техникам, полагаю… Если клан прознает, то я уже не смогу быть простой горничной Мадары… Придётся скрыть некоторые факты.
— О чём думаешь, Кокоро? — я невольно вздрогнула от тихого голоса рядом, подняв взгляд, я встретилась с глазами Таджимы.
***
Проходя мимо детской, Таджима заметил необычную картину, даже несколько жуткую.
Кокоро сидела в своём обычном месте, на кресле, перед ней стоял небольшой столик, на котором лежали документы, они были в беспорядке. Девочка крутила в левой руке кусок порванной бумаги, а её ониксовые глаза безэмоционально смотрели в пустоту — этот взгляд пробирал до дрожи. Учиха ещё не встречал людей с таким взглядом, но это не всё, что было ещё более странно, так это аура вокруг неё — чёрная, сгущалась всё сильнее и сильнее, словно собираясь обратить вечер в ночь как можно скорее.
Она смотрелась белой лилией в темноте ночи, которая будто спокойно росла на тихом кладбище, защищая мёртвых. Почему-то именно такое изображение ассоциировалось с видом Кокоро.
Таджима внимательно присмотрелся к дочери своего погибшего товарища. Она выглядела так спокойно, словно была мёртвой или спящей. Её глаза не выражали ни капли эмоций, словно кукла, которая сидела в кресле, оставленная ребёнком, что, вот, недавно игрался в этой комнате.
— О чём думаешь, Кокоро? — тихо войдя к комнату и встав прямо перед столиком девочки, спросил приглушенным голосом Таджима, смотря, как маленькое тельце ребёнка вздрогнуло, а после пустые глаза поднялись вверх и сфокусировались на нём.
— Ничего интересного, Таджима-сама. — столь холодный голос от маленькой пятилетней девочки пугал. Её фиолетовые волосы были распущенны, а некоторые пряди спадали на лицо, чёлка была немного растрёпанна, но придавала более жуткий шарм.
— Не переживай, — вдруг произнёс мужчина, полагая, что она переживает из-за завтрашнего дня. — я обязательно защищу тебя, но ты должна надеяться только на себя. — его голос звучал серьёзно, а глаза пытались отыскать обычную Кокоро, которая не пробирала до дрожи в теле, а просто была спокойна и привычна, но ничего.
— Я понимаю. — кивнула девочка, после чего её взгляд прошёлся по комнате и остановился на Мадаре, наконец начиная проясняться и становиться обычным, а удушливая аура стала рассеиваться, заставляя Таджиму нахмуриться.
Что только что происходило? Явно какая-то необычная вещь. Аура этого ребёнка была слишком сильна, вот в чём проблема, даже он, закалённый шиноби, чувствовал страх перед смертью, смотря в кукольные стеклянные глаза Кокоро, словно сама Смерть поставила на ней свою метку и дала волю убивать каждого… Знал бы мужчина, как был близок к правде.
Кокоро действительно была запятнана смертью, будучи грешником, она должна была отплатить свой грех — это будет искуплением перед богом. И никто не сможет победить грешника из иного мира, чья установка была слишком мирна, для того, чтобы совершать такой тяжёлый грех, да и сама девушка хоть и не знала, но из-за неё погибали люди слишком часто, чтобы она была чистым человеком. Смерть отметила её, как своего посланника в мир шиноби. Кокоро исполнит великую цель и будет преподносить подарки своему покровителю — Шинигами.
***
Кокоро одела чёрное платье чуть выше колен, на краях чёрного воротника были белые узоры в виде треугольников, под ним был зацеплен белый бант среднего размера. Манжеты были белого цвета, фартук того же цвета с двумя крестами на низу, обмотав чёрным поясом талию, девочка посмотрела в зеркало. Её устраивала форма, которую пришлось шить самостоятельно. После этого Учиха подняла подол платья и закрепила на ляжках отравленные кунаи, а также нацепила на икры лёгкую броню.
Чёрноглазая заплела высокий хвост, прикрепляя также наколку с белыми кружевами на голову. После этого девочка спокойно спрятала по своему костюму яды, немного сенбонов, а также кунаев. На одних из тренировок Кокоро попробовала запускать в мишень не кунаи, а сенбоны, что удивительно, но ей они пришлись по вкусу, а также скрыть их было легче, даже в тех же волосах, она немного зацепила к резинке леску, на которой были сенбоны — это очень удобное оружие, а также на него удобно было наносить яд. В придачу с шаринганом — это была идеальная смесь хорошей горничной.
Вздохнув, Учиха вышла из гостевой комнаты, будучи готовой к миссии, зная, что Таджима не оценит её внешнего вида, но это не столь важно. Самое главное, она готова убивать и быть убитой. Девочка взяла портфель, а после отправилась в детскую, намереваясь навестить перед уходом господина.
— Почему ты не спишь? — тихо пробормотала Учиха, смотря в открытые чёрные глаза. — Ладно, — девочка прикрыла глаза, решив побыть честной в эту секунду. — надеюсь, мы ещё встретимся, господин… — она впервые вслух обратилась лично к нему, как к господину, признавая, что он имеет некоторую власть над ней. Девочка взяла его маленькую ручку, целуя тыльную сторону, а после пропуская смешок от собственных действий. — Только знай, что именно тебе нужно молиться, чтобы я вернулась. — ониксовые глаза ярко сверкнули, после чего она развернулась и пошла прочь из комнаты, не произнося более ни слова.
Спустившись в гостиную, она встретилась с Таджимой, который хмуро осмотрел её внешний вид, а после слов, что с этого дня она будет постоянно ходить в этой форме, он и вовсе закатил глаза, считая её действия детским капризом. Однако, Учиха не подозревал, что когда-нибудь похвалит её за оригинальность…
Отряд Таджимы отправился на миссию, покинув пределы клана. Многие шиноби, которые видели возле лидера маленькую девочку в необычной форме горничной удивлённо распахивали глаза и узнавали в ней горничную Учиха Мадары — единственного наследника, у которого имелась такая горничная. Однако, ещё больше они удивились, когда она спокойно залезла на спину лидера клана и все отправились в путь. Удивительно, что Таджима-сама позволил ей это…