Нэнси прошла к стоящему у окна бюро и порылась в ящиках. К счастью, в одном нашелся коробок спичек. И в этот момент раздался сильный стук, эхом прогремевший по всему дому.
Нэнси в страхе выронила спичечный коробок, но уже в следующую минуту справилась с дрожью, поняв, что кто-то изо всех сил колотит во входную дверь. Подняв с пола коробок, она попыталась разглядеть, кто стоит у двери, но из-за темноты и опустившегося тумана ничего не увидела. Страх снова холодком пробежал у нее по спине. Нэнси решила не открывать, однако жуткий стук раздался снова.
— Миссис Дойл?! — услышала она низкий голос с сильным южным акцентом. — Миссис Дойл, я Питер Розански, ваш ближайший сосед.
Это имя было ей знакомо. Мистер Карни, адвокат ее покойного дяди, упоминал в разговоре Питера Розански. Нэнси напрягла память, пытаясь вспомнить, что ей говорили о мистере Розански. Что-то по поводу многолетней вражды между ним и ее дядей Майлзом. Из-за чего шла вражда, она, разумеется, не запомнила.
— Что вам надо? — осторожно спросила Нэнси.
— С вашей фермы убежала овца, она нанесла значительный ущерб моей собственности! — Стоящий за дверью мужчина едва сдерживал раздражение.
— Откуда вы знаете, что это моя овца?
— У нее тавро, буквы «М» и «П», — сердито сказал мужчина.
Нэнси молчала.
— Миссис Дойл, вы собираетесь открывать дверь или нет? А то я выгружу животное и оставлю его у вашей двери. Я не могу торчать тут всю ночь, у меня дел полно.
— Подождите минуту.
В прихожей стояла старая масляная лампа, и Нэнси пришлось немного повозиться, чтобы зажечь фитиль. Лампа осветила крошечное пространство в огромном холле, но это было лучше, чем полная темнота. Нэнси накинула цепочку и приоткрыла дверь.
— Не могли бы вы подойти поближе, чтобы я могла видеть вас? — попросила она не слишком любезно.
— Зачем? Хотите убедиться, не вор ли я? — В голосе мужчины появились насмешливые нотки. У него был привлекательный голос — хрипловатый и сексуальный.
— Откуда я знаю, что вы тот, за кого себя выдаете? — возразила Нэнси.
— На мне нет клейма, зато в моем джипе ваша чертова овца. — Мужчина помолчал немного и сказал более мягко: — Послушайте, я не хотел испугать вас. Давайте я привяжу животное к перилам лестницы, а вы займетесь им, когда я уеду.
Озабоченность, прозвучавшая в его голосе, заставила Нэнси мыслить более здраво. Допустим, у дяди были какие-то разногласия с соседом, но это не значит, что мистер Розански опасен. Она притворила дверь, сбросила цепочку и распахнула дверь.
Питер Розански поразил Нэнси своей внешностью. Он был примерно одного с ней возраста, то есть чуть за тридцать, и очень привлекателен, если кому нравятся смуглые стройные мужчины. Такие не в моем вкусе, твердо сказала себе Нэнси, которая вообще больше не собиралась заводить романы ни с какими мужчинами.
На Питере был грубой вязки кремовый свитер, который хорошо контрастировал с его смуглой кожей. Черные джинсы плотно облегали стройные бедра и длинные ноги.
Неровный свет от масляной лампы плясал на мужественных чертах его лица, выхватывая из темноты яркий блеск темных глаз, волевой квадратный подбородок и широкий разворот плеч. Густая шевелюра слегка волнистых волос делала его еще более привлекательным.
Они смотрели друг на друга в изумлении. Нэнси показалось, что Питер удивлен ее внешностью не меньше, чем она его. Но в следующее мгновение молодая женщина сообразила, что причиной тому был ее вечерний наряд, выглядевший нелепо в старом полуразвалившемся холле.
Питер окинул Нэнси оценивающим взглядом, чем поверг ее в немалое смущение, потом перевел глаза на старую лампу, которую она держала в руке.
— Вы проводили спиритический сеанс? Или, может, вы всегда ходите по дому в таком виде при выключенном свете? — спросил он с легкой иронией.
Спиритический сеанс! — фыркнула про себя Нэнси. Надо же придумать такое! Я-то полагала, что выгляжу неотразимой в своем наряде.
— У меня проблема с электричеством, — сухо сообщила она.
Объяснить, почему одета в вечернее платье, Нэнси не смогла бы, поскольку и сама не знала, зачем вырядилась в него. Она сделала это импульсивно, наверное, ностальгируя по прежней жизни. Но в любом случае мистера Розански это не касалось.
— Вы оплатили счет? — спросил он.
— Какой счет?
— За электроэнергию, — терпеливо пояснил гость.
Нэнси гневно сверкнула глазами.
— Разумеется.
Ухмыльнувшись, Питер спросил:
— В таком случае, что вы намерены делать по поводу другой вашей проблемы?
— Какой еще другой проблемы? — рассеянно спросила Нэнси, не в силах оторвать взгляд от его темных бездонных глаз.
Интересно, подумала она, они действительно такие темные или это игра света?
— Я имею в виду вашу овцу. — Питер махнул рукой в темноту. — Я привез ее в джипе и боюсь, что она изгадит все сиденья.
— Ах да! — спохватилась Нэнси, придя в себя. — Зайдите на минуту в дом. Я только надену свитер, а потом выйду и помогу вам.
Питер метнул взгляд на ее босоножки, скривил губы в насмешливой улыбке и скептически протянул:
— Ну-ну…
Нэнси хотелось ответить какой-нибудь резкостью, но она сдержалась. Ее сосед, конечно, уверен, что толку от нее не больше, чем от бабочки на строительной площадке.
Питер помедлил перед тем, как войти в холл.
— Прошло немало лет с тех пор, как я переступал порог этого дома в последний раз, — сухо заметил он. — Майлз, наверное, переворачивается сейчас в гробу.
— Почему? — поинтересовалась Нэнси, открывая дверь в кабинет.
Питер неопределенно пожал плечами и спросил:
— Вы надолго? А то меня ждет работа.
— Не больше минуты. — Нэнси вошла в кабинет и поставила лампу на пол. — Вы всегда работаете допоздна?! — крикнула она, натягивая свитер поверх вечернего платья.
— Работа фермера, знаете ли, отличается от службы в конторе, — растягивая слова, ответил Питер. — Вы не можете сказать природе, что ваш рабочий день заканчивается в половине шестого. — В его голосе опять появились иронические нотки.
Он наблюдал, как Нэнси вытаскивает из ворота свитера длинные пряди волос, затем сбрасывает босоножки и влезает в ботинки на толстой подошве. Она понимала, какой у нее сейчас смешной вид, но ей было все равно.
— Я готова, — доложила Нэнси, зашнуровав ботинки.
Питер оглядел кабинет, который был заполнен вечерними платьями и дорогими, элегантными костюмами.
— Что это у вас здесь? Показ модной одежды?
— Я распаковывала кофр.
Он наклонился, взял туфлю на высоченном каблуке и, повертев в руках, с сарказмом спросил:
— В этом, я полагаю, вы собираетесь совершать пешие прогулки по сельской местности?
— Что-то в этом роде. — Нэнси стоило большого труда не покраснеть. Он выхватила туфлю, не снизойдя до объяснения, что намерена избавиться от этого роскошного гардероба. — Ну, мы идем?
— Только после вас.
Питер пропустил Нэнси вперед, с удовольствием наблюдая, с каким трудом она передвигает ноги, спеленатые узкой длинной юбкой вечернего платья.
На улице было зябко. Из-за облаков вынырнула полная луна, ее холодный свет делал стелющийся по земле туман молочно-белым.
Старый джип, помнивший, наверное, Вторую мировую войну, стоял в ярдах двадцати от дома за воротами, которые уже были заперты на замок. Только подойдя к воротам, Нэнси осознала, что не взяла ключ и теперь ей придется перелезать через довольно высокую ограду. Будь она в джинсах, это не составило бы для нее никакого труда, но в узком вечернем платье… Питер легко подтянулся, перекинул ноги на другую сторону и спрыгнул на землю.
— Вам помочь? — галантно спросил он, пряча насмешку.
— Спасибо, не надо. Возьмите только это. — Нэнси передала ему лампу.
Питер задул фитиль и поставил лампу на траву. Нэнси хотела возмутиться, но потом поняла, что он поступил правильно. Ночь была светлой благодаря яркой луне, чье мощное сияние серебрило густые волосы Питера и делало его фигуру похожей на рисунок углем. Темные глаза, высокие скулы, губы, плотно сжатые в почти надменную линию, словно она, Нэнси, была неким насекомым, которое забавляло его.