– Можно ли ему верить? – Спросил король у своих вассалов.
– Да на кол его, и делов! – Брезгливо бросил Альберт.
– Постойте: я знаю места, которые он перечислил. Я бывал в тех краях, и не раз; причём, по долгу службы. – Заступился за юнца Тиль Мергенталер. Ты знаешь Ирму, прачку в таверне? – Спросил ландграф, обращаясь к Вернеру.
Мальчуган утвердительно кивнул.
– Раз так, отсыпьте этому голодранцу золота, и пусть шурует отсюда на все четыре стороны! – Предложил один из господ в шляпе с дорогим пером.
– Вот, смотри, оборвыш: видишь, сколько в этом мешочке монет? Флорины, дукаты, талеры, гульдены, пфенинги, шиллинги, кроны, марки, хеллеры, кройцеры… Раз ты смог в одиночку, без особых происшествий добраться в долину замка Вальдбург, при нужной смекалке тебе этого добра хватит до конца твоих дней. Забирай этот мешочек, привяжи на палку, и катись прочь, пока мои бравые ребята не надавали тебе тумаков! Ступай, король сегодня добрый, король сегодня щедрый…
С этими словами Адальберт протянул Вернеру мешочек со звенящими в нём золотыми, серебряными и медными монетами, но тот и не думал уходить.
– Чего тебе ещё? – Озадачился король Кронхайма, округлив глаза. – Тебе мало???
– Я вдали от родных мест, и идти мне некуда. Я потерял всех и потерял всё. Но есть на свете одна девочка, к которой я очень привязан. Я не успокоюсь, пока не найду её; я верю, что она жива. Возьмите меня с собой в поход! Быть может, я встречу Эрику где-нибудь по дороге…
– Ах, мальчик! Мы не пиршество собираемся! Твоя зазноба прямо сидит у края дороги, и ждёт тебя; ага. Если её не настигла чума – значит, сразил голод. Или взяли в плен солдаты Вёллерланда, раз ты заявляешь, что поместье уже за ними… – Говорил один феодал.
– Вот-вот! – Парировал другой, соглашаясь с первым.
– Взять в поход… – Задумался король. – Сколько ж тебе лет? Тринадцать? Роковое это число, мальчик… А завтра пятница, тринадцатое. Чёрная пятница, а за ней – не менее чёрная суббота.
Постепенно к долине стали стекаться войска; прибыло ополчение из Остермарк и Вестермарк. Каждое баронство, графство, марка или лэн старались выставить своих людей для похода.
Пока воины строились, герцог Альберт снова затеял затяжной спор с арбалетчиком, пытаясь окончательно вывести того из себя.
– Будь в арьергарде; не пристало графскому вымпелу предшествовать герцогскому. – Начал указывать забияка Тилю.
– Я ландграф. – Гордо бросил ему Мергенталер, не уступая ни на пядь. – Мои штандарты бок о бок с княжескими.
– Однако в военное время все графы следуют за вымпелами герцогов. – Также упрямился Альберт.
– Будь по-твоему; но в твоём арьергарде я не буду никогда! – Вызывающе крикнул ему Тиль, пытаясь пристроиться позади войска другого герцога, уводя своих людей.
– Ландграф! – Остановил арбалетчика его оппонент.
– Да?
– Ещё моему прадеду вон те земли по ту сторону долины были переданы в лэнное владение. Я представитель благородного дома, чистокровный дворянин, а ты неизвестно кто; Адальберт когда-то пожалел тебя, пристроил, сделал человеком, пожаловал высокий титул… Но только учти: когда-то великий, но давно одомашненный, приручённый Аделиной король не сегодня-завтра помрёт; на поле брани ли, а то и своей смертью. Остерегался бы ты дерзить мне, ведь я тоже владетельный князь, и влияния у меня побольше некоторых, вместе взятых.
– Я никогда не приму твою сторону; при любом раскладе. – Отрезал Тиль.
– Что ж, такова твоя воля; её следует ценить и уважать. Но учти: таким милым, как сейчас, я буду не всегда. Смотри же, ходи теперь осторожно, ибо перешёл ты дорогу человеку властному и изначально высокого сословия; не чета тебе. Ибо как был ты фрайграфом, таким и остался. Деревенщина ты неотёсанная…
– Род твой, может, и велик. – Спокойно ответил герцогу ландграф. – Зато я знаю, чем живёт простой народ. Погряз ты в пороках.