Поместье Блюменталь располагалось у лесистого нагорья Кроллен, что в королевстве Кронхайм; королевстве славном, сильном и могучем. Вершина нагорья – гора Кронберг, пристанище всех небесных птиц, которые летают так высоко, что жители королевства запрокидывают головы. Птицы эти – гордые и величественные создания; взмах их крыла подобен ветру умеренных широт, а шелест перьев – точно звук морских волн. Их глаза зорки даже ночью, и видят много лиг вперёд, а их крик или щебет всегда приятен на слух, но в то же время мощен, дивен и независим. Птицы эти, имя которым – адлеры, имеют сильные когти и белое оперение своей головы. Адлеры самые благородные из всех птиц; именно поэтому они размещены на гербе и королевском вымпеле Кронхайма.
А столица королевства – большой и древний замок Вальдбург; неприступная лесная крепость в нескольких днях пути от поместья Блюменталь – которое, возможно, уже дорого и вашему сердцу тоже?
И есть на границе королевства ещё один большущий лес, Шварцвальд, где человек – редкий гость, поскольку что-то нехорошее таится в нём. Я не скажу, что оттуда никто не возвращался: просто без особой надобности люди туда не заходят – больно уж тёмное это место, густое; это очень старый лес, и яркое солнце, так безвозмездно дарящее людям тепло, улыбку и любовь, попросту не проникает сквозь кроны ветвистых, переплетённых стволов высоких деревьев. Некоторые из этих деревьев скрюченные, точно измождённые, согбенные годами старцы. Затхлый запах, темнота и пугающая тишина того леса – что может быть страшнее, когда ты сбился с пути, а единственную тропу размыл осенний ливень?
Там, за лесом находится другое королевство, Тотенхайм. Королевство это не похоже на соседнее королевство, Кронхайм. Ведь в одних землях жителей наполняет доброта, а в иных – переливается через край зависть, сварливость и прочие человеческие недуги. Но говорят, что так было не всегда.
Согласно одному поверью, много сотен лет назад у одного короля имелось две дочери, Матильда и Клотильда, которые были неразлучны, поскольку являлись близнецами. Один возраст, один рост, один взгляд; царил меж ними лад. Но состарился король, и позвал однажды к себе в покои принцессу одну и принцессу другую, и я затрудняюсь сказать, которая из них была краше. Воля короля дочерям была известна: только одна из них сможет занять трон своего отца; так велел обычай. Потускнел взор и у одной, и у другой, но сидели подле короля Матильда и Клотильда, взявшись за руки. Понял в тот час король, что не простит себе, если обделит кого-то из них и в большом, и в малом.
Распорядился тогда король перед смертью поделить владения свои на две равные части, но делить королевство поручил человеку, корыстному в своих помыслах – своему первому министру, который публично всячески льстил и угождал государю, а в своём сердце всегда вынашивал какой-нибудь коварный и злодейский план. Так случилось и на этот раз: размежевал границу министр по своему усмотрению, через Шварцвальд, по одну сторону которого лежали плодородные земли, высокогорные луга, пастбища и прекрасные леса, а по другую – глубокие топи и рытвины, непроходимые болота и чащобы.
Пришло время, и умер король, а последним, кто выходил из его покоев, был не лекарь, а первый министр. И от лица почившего короля огласил он волю Матильде и Клотильде, которые были вне себя от горя и печали, и оттого приняли волю отца беспрекословно, особо не вдаваясь в детали.
Так министр отомстил всем: королю – за то, что тот не сделал его наследником (ведь у короля не было сына); принцессам – за то, что когда-то каждой из них он с притворной искренностью, на коленях клялся в вечной любви, но получил отказ. Что же до законов той страны, то престолонаследие передавалось строго от родителя к старшему потомку в пределах одного и того же благородного дома, знатной королевской семьи. Но тот первый министр, вещав всякий раз в ухо королю слащавые речи, в глубине своей жадной души мечтал переписать законы и прибрать власть в свои ручищи; надеялся, что король сделает его принцем просто так либо путём женитьбы на одной из своих дочерей. Несмотря на то, что это ему так и не удалось, первый министр довольно потирал руки: король таки мёртв, а Матильда и Клотильда, удалившись каждая в свою часть некогда единого, обширного королевства, постепенно утратили между собой как родство, так и дружбу; то, что так объединяло обеих на протяжении долгих лет – ведь то годы детства и юности, золотые годы.