Поскакали друг на друга, но удача отвернулась от Вернера, и скинул герцог ещё вчерашнего мальчишку на землю, больно ранив в плечо. Стекает на почву алая кровь; лежит юнец без признаков жизни. Но и феодал изрядно потрёпан; еле держится в седле, и по коже мурашки. Ты смотри: не удержался, шлёпнулся туда же. Присудили им ничью.
– Ах, Вернер! Зачем же ты явился? – Истошно выла Эрика, рыдая у постели. – Да если б душегуб тебя прибил – вонзила бы себе я в грудь кинжал без промедления!
– Вина моя, что отпустил. – Еле слышно подал свой голос тот. – Я не мог иначе, прости и извини…
Рана была серьёзной. И если бы не магистерий, зарыли б Вернера в могилу у ручья.
А вот герцог также не сдавался: он был твёрд в своих намерениях, и, оклемавшись, снова завёл старую песню о женитьбе, никак не унимаясь – больно понравилась ему придворная служанка, да и путь он проделал длинный, слишком много приложил усилий. Феодала отговаривали его родные и близкие, ссылаясь на его сословие и на низкое происхождение девушки.
Тогда Каролина решила опять схитрить, дабы спасти свою новую подружку: принцесса решила устроить бал.
– Кто лучше с Эрикой станцует – того её рука.
Теперь шансы уравнивались, и снова куча претендентов, ибо герцог был не единственным воздыхателем дочки мельника. А что? Танцевать – не мечом махать.
Пышный бал, божественная музыка; роскошные платья и милые девичьи лица. Взглянешь на одну – потеряешь от её красы дар речи; взглянешь на другую – вовек не забудешь.
Тридцать три раза кружилась Эрика в танце с кавалерами на этом балу, и ни один не оказался её достоин. Тридцать четвёртым стал герцог – властный, чёрствый феодал; он мучился в бессилии, так как вновь все шансы растерял. Ведь Эрика специально танцевала так, чтобы в паре с ней невозможно было не совершить ошибку. И мужчины спотыкались, либо наступали ей на ножку, а то и вовсе растягивались на полу.
Последним вышел сын кузнеца, который ещё не до конца поправился; при каждом движении плечо ныло. Но, стиснув зубы, он пригласил дочь мельника на танец. Та изящно подала ему руку, и пока они кружились, между ними состоялся следующий разговор:
– Долго ты ещё будешь играть со мною в прятки? – Шёпотом сказала Эрика Вернеру на ухо. – Отчего ты отдалился от меня, точно я тебя обидела?
– Ты ведь знаешь, как ко мне относились из-за того случая. Не хотел тебя подставлять. Многие были против, чтобы я виделся с тобой даже украдкой. – Шептал ей в ответ Вернер.
– Мне всё равно, как к тебе относятся другие. Ибо знаю я, что ни в чём ты не повинен. Посчитала я, что более не дорога…
– Неправда! – Глядя Эрике в глаза, признался юноша. И ответом Вернеру была её улыбка.
Свершился бал; признал, наконец, герцог своё поражение. Эрика радовалась и хлопала в ладоши – как тогда, лет десять назад, когда Вернер отвёл её в лес и затем спас, вытащив из смрадного, непроходимого болота. Или пять лет назад, когда он спас её дважды – от сильнейшей простуды и от укуса ядовитого скорпиона. Теперь она снова его должница, ведь сын Вильгельма избавил её от внимания всяких супостатов.
– Я так привыкла к тебе! – Расстроилась Каролина, ведь пришло время прощаться. – Оставайся у нас во дворце; здесь тебя всегда будет ждать тёплый приём.
– Моё место в Блюментале. – Вздохнула Эрика. – Нужно помочь семье по хозяйству, да и Вернер ещё болен.
– Как я тебя понимаю! – Согласилась принцесса. – Я вот так же когда-то хотела сбежать! Сначала одна, а потом с Харальдом, который теперь мой муж. Я всю жизнь мечтала хоть разок побывать в вашей деревне – про неё даже слагают легенды. Но недосуг…
– Я буду искренне рада вашему визиту. – Потупив от волнения взор, отвечала ей дочь мельника. – Приезжайте к нам на нашу свадьбу: мы решили обвенчаться в родном поместье.
Но просто так Каролина не могла отпустить девушку.
– Я жалую тебе и твоему спутнику графский титул; скоро у вас будет собственное имение… Не спорь! Это приказ; это лишь малая толика того, чего ты заслуживаешь.
Подруги обнялись и сидели так некоторое время. После Эрика поклонилась, вышла из покоев принцессы, села в карету, где уже сидел дожидающийся её Вернер, и прекрасные пони отвезли их в Блюменталь.
Возможно, на этом я, ваш покорный слуга и добрый сказочник, и закончил бы сие повествование, кабы не проклятая негодница Вредная Птица, которая опять спутала все планы…
Пернатый недруг замаячил на горизонте перед мордами пони, и те сначала остановились, как вкопанные, а потом понеслись за Вредной Птицей, как мышь за сыром.
Карету трясло, занося на поворотах. Ни Вернер, ни Эрика, высунувшись из окна, не могли понять, в чём дело; а летающей подлюки и след простыл.