Мезенцев забыл о доносе на Медведева. Боевая работа захватила его целиком. Он видел, как слаженно действует весь оркестр его дивизиона, и словно горячая волна несла его все эти дни.
Между тем весна повсюду вступала в свои права. Низкая местность превратилась в сплошное болото. Окопы залило водой, они стали не укрытием, а гибелью. Солдаты устраивали брустверы из трупов. Мокрые насквозь люди начинали замерзать.
Грунтовые дороги превратились в потоки грязи. Военным транспортам начинала грозить катастрофа. Наконец поступил приказ вывести людей на сухие места…
В первый день операции генерал-инспектор артиллерии великий князь Сергей Михайлович выслал к озеру Нарочь одного из своих адъютантов — полковника Гриппенберга. Полковник оказался деловым человеком и хорошим знатоком артиллерийской науки. Он побывал во всех артиллерийских подразделениях и собрал обширный материал. В своем докладе великому князю Гриппенберг нарисовал жуткую картину хода мартовской операции. Хотя основная задача — отвлечь крупные силы германцев с Западного фронта — и была выполнена (Фалькенгайн перебросил от Вердена к озеру Нарочь пять дивизий для удерживания фронта), но наступление велось крайне неудачно и провалилось. Причины неудачи полковник видел в глубоко порочных принципах русского высшего командования.
Сергей Михайлович немедленно выехал с начальником Упарта и ближайшими сотрудниками в штаб Западного фронта, чтобы провести там совещание с высшими артиллерийскими и воинскими начальниками, принимавшими участие в боях у Нарочи. Вызван был в Минск и Мезенцев…
Перед поездкой полковник решил привести в порядок свои бумаги. Он наткнулся в них на потертый экземпляр «Социал-демократа» и листовку. Мезенцев совсем забыл об инциденте и теперь с любопытством уставился на листки.
«Ну их к черту, жандармов! — решил артиллерист. — С ними только свяжись!..»
Он приказал вызвать Медведева. Когда солдат вошел и ординарец закрыл за ним дверь, полковник повернулся к вошедшему.
— Бомбардир! Расскажи мне, как был убит телефонист Сударьков? — спросил он Василия.
Тот никак не мог понять, почему командир задает ему такой вопрос, — ведь это случилось дней десять назад, когда тяжелый снаряд неприятеля прямым попаданием ударил в блиндаж наблюдательного пункта дивизиона. В это время там находился прапорщик — корректировщик огня и телефонист. Весь дивизион, включая и командира, знал, что от НП осталась только глубокая воронка…
Медведев четко доложил полковнику все, что требовалось. Он недоумевал, зачем его вызвали, и не скрыл этого.
— Сейчас поймешь, бомбардир! — сказал Мезенцев. Быстрым движением он выложил на стол улики. — Твои бумаги? — грозно спросил командир.
Медведев молчал, но твердого взгляда темных глаз не отводил. Полковник не видел в его лице страха или нерешительности.
— Еще раз спрашиваю, твои бумаги?! — так же грозно рявкнул Мезенцев.
— Не могу знать! — четко ответил бомбардир. Его взгляд был по-прежнему тверд и открыт.
«Смелый парень! — подумал одобрительно офицер. — И порядочный… Такой не подведет!»
Вслух Мезенцев лишь сказал коротко:
— За нахождение у солдата революционных листовок полагается расстрел! Ты это знаешь?
Большевик молчал.
Полковник подошел к печке, минуту молча смотрел на пламя, повернувшись спиной к солдату. Василий стоял недвижим. Потом Мезенцев смял бумаги в горсти и бросил их в огонь. Газета от жара развернулась. В золотисто-багровых отблесках полковник снова прочитал: «Социал-демократ».
«Как птица Феникс!» — подумал Александр.
Не поворачиваясь к солдату, чтобы тот не заметил на лице своего командира малейших признаков нерешительности или нетвердости, которые он считал самыми худшими качествами офицера, Мезенцев негромко сказал:
— В другой раз не попадайся! Кругом — марш!
Волочиск, апрель 1916 года
После совещания 1 апреля на царской ставке, где вопреки сопротивлению Эверта, Куропаткина и только что отрешенного от командования Юго-Западным фронтом Иванова Брусилов добился у верховного главнокомандующего и начальника его штаба Алексеева разрешения наступать и его фронту, новый главкоюз[37] приказал Клембовскому вызвать на 5 апреля в местечко Волочиск командующих всеми подчиненными ему четырьмя армиями.
37
Сокращение слов «главнокомандующий Юго-Западным фронтом», принятое во время первой мировой войны.