- Ваше превосходительство, - позволил себе перебить военного министра командующий 2-й условной армией генерал Ренненкампф. - Но ведь это настоящие Канны для германской армии!
- Мы это еще проверим в ходе игры, - самодовольно отозвался Сухомлинов и продолжил свой доклад об условиях и вводных.
...Целых четыре дня в весеннем Киеве 1914 года в здании штаба Киевского военного округа царило необыкновенное оживление. Генералы и их штабы рассчитывали свои силы по дням мобилизации, планировали битвы и их обеспечение людским материалом и иными ресурсами. Старцы в генеральских погонах устраивали на бумаге Канны германской армии, громили австрийцев, забывая о самых элементарных принципах стратегического развертывания армии, основанного на хорошо поставленной армейской организации, путях сообщения, связи и материальных ресурсах.
Твердо устанавливалась та самая пагубная линия поведения любой ценой угодить западному союзнику, которую приняло русское военное руководство в первые месяцы мировой войны. До разгрома армий Самсонова и Ренненкампфа оставалось три месяца.
13. Петербург, апрель 1914 года
В один из вечеров Анастасия предложила Алексею навестить ее старую подругу Татьяну Шумакову, у которой они встретились год с лишним назад. Настя рассказала, что советница выдала Татьяну замуж за инженера путей сообщения, служившего в Петербургском отделении Международного общества спальных вагонов и европейских скорых поездов. Настя сожалела, что молодежная компания, так любившая собираться у Шумаковых на "четверги", понемногу распалась, уловив перемену духа семейства. Слывшие прогрессивными и почти революционными, Шумаковы после замужества Татьяны потянулись к солидной светской респектабельности.
Только Настя, лучшая подруга Татьяны, еще не забывала Шумаковых и иногда забегала к ним после консерватории. Но раз от разу она все яснее видела, как болото обыденщины все глубже засасывало "госпожу инженершу".
Они поднялись на третий этаж столь знакомого и памятного дома на Пушкинской улице. Горничная в кружевной наколке открыла им дверь. С первого взгляда квартира поразила изменениями - от былой скромности не осталось и следа.
В прихожей вместо студенческих шинелей и дешевых курсистских шубок на вешалке покоились добротные пальто и даже новенькое меховое манто.
По паркету гостиной простучали каблучки, Татьяна бросилась на шею подруге.
- Мы без приглашенья, Таня! - словно извиняясь, сказала Анастасия.
- Что вы, что вы! - защебетала Татьяна. - Я, и Глебушка, и, конечно, мама всегда вам рады, рады! - словно старалась убедить молодая хозяйка.
- Милости просим! - пророкотала и тайная советница, появляясь в прихожей. - Вы очень кстати, у нас сегодня гости будут, и притом такие необычные... Алексей Алексеевич, батюшка, проходите, добро пожаловать! А ты, щебетунья, - обратилась она к Насте, - все хорошеешь и хорошеешь!.. Экая красавица стала!
- Это я с прогулки, Аглая Петровна! - заскромничала Настя и просительно обернулась к Алексею: - Я на минуточку к Тане в комнату зайду, а ты послушай хозяйку дома...
- Чего меня слушать! Я совсем старая стала, вот познакомлю тебя с зятем, а потом уйду хлопотать, ведь ужин для гостей приготовить надо...
Из глубины квартиры в гостиную вышел маленького роста, с большой продолговатой головой и оттопыренными ушами яркого розового цвета сумрачный господин неопределенного возраста и воспитанно шаркнул ножкой.
- Мой зять, Глеб Иоаннович, инженер путей сообщения... Генерального штаба полковник Алексей Алексеевич Соколов, - представила их советница, и сумрачный господин снова шаркнул ножкой. Алексей сразу почувствовал, что супруг Татьяны у него особой симпатии не вызывает.
- Я очень рад, премного наслышан... - со слащавой улыбкой вымолвил Глеб Иоаннович, и уши его заметно дернулись. - Если вы изволите оказать нам честь и останетесь со своей дамой, то будете иметь случай лицезреть мистические опыты выдающегося медиума современности Папюса. Мосье Папюс был одно время принят даже при императорском дворе... По секрету вам скажу: только увлечение государыни Григорием Ефимовичем Новых лишило Папюса благосклонности их величеств...
Соколов сразу и не понял, что инженер имел в виду Распутина, который сменой фамилии на благозвучную - Новых - стремился вызвать симпатии общества.
- Это замечательный медиум! - продолжал восхищаться Глеб Иоаннович. Он дает спиритические сеансы очень редко, ведь это требует огромного напряжения его духа... И только для членов кружка спиритов, сделавших небольшой взнос...
Соколов понял намек и вынул бумажник.
- Что вы! Что вы! - заверещал человек. - Вы же сегодня наши гости... Впрочем, если вам будет угодно поощрить талантливого медиума и вступить, так сказать, в непостоянные члены его кружка, то извольте... За двух непостоянных членов взнос будет всего в двадцать рублей...
Алексей вынул две кредитки и передал их инженеру, а тот извлек какой-то замусоленный список и аккуратно внес в него имена Соколова и Анастасии.
Начали собираться гости, знакомых полковнику среди них не было. Когда в просторной гостиной по диванам и креслам расселось человек двадцать, инженер ввел плотного телосложения мужчину среднего роста, лет сорока на вид, без усов и бороды. Медиум обращал на себя внимание пронзительными черными глазами и резкими, словно вырубленными топором, чертами лица.
Обществу объявили, что мосье Папюс произведет массу спиритических явлений и в том числе "полетит", то есть поднимется в воздух. При сем добавили, что весь сеанс должен происходить в полной темноте.
Соколов со своим скептическим складом ума сразу же подумал, что именно в этом и кроется какой-то обман. Ему захотелось проверить, в чем он заключен.
Медиум предложил всем присутствующим взяться за руки и образовать круг, сидя на стульях в центре комнаты. В середине круга был поставлен небольшой стол. Игравший роль ассистента Глеб Иоаннович предупредил, что ни в коем случае нельзя бросать руки Папюса и разрывать цепь, поскольку это крайне опасно для здоровья медиума - он может упасть с высоты, на которую его вознесет дух, и разбиться.