Мы с Родзянко отправились на левый фланг, в XXV корпус.
Мы выехали на автомобиле вскоре после восьми часов утра. На всем протяжении дороги от Ивангорода до Ново-Александрии, протяженность которой составляет примерно 23 версты, были оборудованы фортификационные сооружения. Когда с темнотой мы возвращались обратно, то увидели, что этот путь также охраняют патрули, несмотря на то что противник был отброшен на какое-то расстояние от левого берега.
Штаб XXV корпуса мы нашли во дворе князя Чарторыжского в Ново-Александрии. После восстания 1863 г. он был конфискован, и теперь в нем размещается сельскохозяйственное училище. Это огромное здание, построенное по плану Фонтенбло с главной аллеей длиной в несколько миль.
Командир корпуса генерал Рагоза и начальник штаба полковник Галкин сообщили нам, что XXV корпус в составе 3-й гренадерской и 70-й резервной дивизий переправился на другой берег в ночь с 22 на 23 октября. Войскам удалось закрепиться на левом берегу, застав здесь противника врасплох, но первые 36 часов после переправы корпус подвергался постоянным контратакам и не мог занять достаточной территории для полного развертывания. По тому же мосту в ночь с 23 на 24 октября на другой берег перешел и XIV армейский корпус. С 25-го числа продвижение вперед стало даваться значительно легче, благодаря огню крепостной артиллерии и тяжелой полевой артиллерии с правого берега, а также успешному наступлению соседа справа – 1-й гвардейской дивизии. В непрекращающихся рукопашных боях австрийцам были нанесены тяжелые потери. За четыре дня два корпуса захватили в плен примерно 5 тыс. человек. 70-й дивизии, действовавшей справа от дороги, пришлось совершить смелый бросок вперед на открытой местности. С 23 по 25 октября, за три дня боев, дивизия потеряла 2700 человек рядового состава и 47 офицеров. Вечером начальник дивизии лично отправился в траншеи и рассказал солдатам, что мост у Ново-Александрии, у них в тылу, был подожжен. После этого он лично повел дивизию в бой, а личный пример очень важен для солдат резервных частей. Как пояснил Галкин, они более «впечатлительны», чем их товарищи в кадровых дивизиях.
Сегодня до наступления темноты XXV корпус занял рубеж Филипинов – Вулка-Замойска. XIV корпус действовал на левом фланге и в тылу, ближе к Висле. 1-я и 2-я гвардейские дивизии, наступающие между корпусами, заняли лес южнее Бердзежи. Гвардейская стрелковая бригада вошла в Поличну и сейчас продвигается на юг, к Зволену, имея в авангарде гвардейскую кавалерийскую бригаду Маннергейма.
Вчера вечером переправились через реку в районе Яновца 13-я и 1-я донская кавалерийские дивизии, которые завтра отправятся вперед.
Мораль всего этого состоит в том, что австрийцы отбрасываются назад и несут потери, это правда, но они успешно избегают встречи с нами. Такое упущение верных шансов ведет к тому, что вместо решающего успеха мы можем столкнуться с катастрофой.
Сообщили, что немцы отходят на юго-запад, разрушая при этом железную дорогу и оставляя весь край без продовольствия. Это значит, что русским потребуется еще месяц или шесть недель на продолжение наступления, прежде чем они выйдут к укрепленным позициям в районе Ченстохов – Мехов – Олькуш.
Вошел Энгельгардт, который сообщил мне, что наступлению войск Эверта на рубеже реки Радонка противостоят немецкие войска силами, как он считает, до девяти корпусов.
Вторник, 27 октября 1914 г. Зволен
В три часа дня я выехал из Ивангорода и вместе с Родзянко отправился на автомобиле через Ново-Александрию в Зволен, поскольку прошлым вечером штаб корпуса получил приказ переехать в этот город. Приказ был довольно смелым с учетом тех обстоятельств, что XXV корпус вчера с наступлением ночи находился в восьми верстах восточнее Зволена, а самые ближайшие к нам собственные войска находились примерно на таком же расстоянии от нас к северу и северо-востоку.
Тем не менее сегодня к пяти часам утра австрийцы оставили Зволен, а еще пару часов спустя их арьергард был атакован гвардейскими уланами под командованием молодого Панчулидзе, который сам был ранен в том бою. Наш генерал на поезде отправился до Гарбатки, а оттуда – верхом, захватив с собой некоторых офицеров своего штаба.
Эти места заражены тифом. Здание церкви переполнено ранеными солдатами австро-венгерских войск; почти все они – мадьяры, плохо понимающие немецкий язык. Я нашел госпитального санитара, который выглядел растерянным, когда я поочередно попытался заговорить с ним на немецком, французском и русском языках, но который, как оказалось, говорил по-английски, так как какое-то время прожил в Америке. Он заявил, что ненавидит войну, поскольку предпочитает получать удары, не отвечая на них! Эти бедняги находятся здесь без еды вот уже два или три дня. Запах в церкви просто ужасающий. И эти бедолаги еще три месяца назад были здоровыми парнями. Теперь каждого из них оторвали от дома и потащили в чужую страну, заставив стоять под вражескими пулями, и, наконец, их бросили свои же, беспомощными и умирающими от голода. Такова война!