– О большем не прошу, – тихо добавил король.
Его величество встал и покинул её высочество. Тут же в покои вернулись все четыре герцога.
– Флер? – в голосе Альберта звучала тревога.
– Ваши светлости, я должна поговорить с братом. Я очень устала. Думаю, мы можем продолжить завтра. Советник, я хотела бы утром поговорить только с тобой. Спокойной ночи, милорды.
– Ваше высочество, вы не вернётесь в ваши покои? – неожиданно спросил герцог Трэвел.
– Конечно же, нет, – холодно ответил за принцессу Альберт, – Вас что-то удивляет? На территории моих комнат она находится в полной безопасности под защитой родного королевства.
– Но, наверное, это неудобно… – попробовал возразить герцог Арельский.
– Кому неудобно? – ласково поинтересовался Берский.
Герцог Арельский стушевался.
– Вот и отлично. Как сказала принцесса Лирании – спокойной ночи, ваши светлости, – закончил встречу Альберт.
Уже у двери герцог Берский окликнул советника:
– Ваша светлость, герцог Милонский, задержитесь, будьте так любезны.
Нэвил остановился и вопросительно уставился на Альберта.
– Как вы поняли, я больше не отпущу Флер из-под своего контроля. Она будет жить только на территории Лирании – либо здесь, либо в посольстве, либо в родовом дворце. Распорядитесь, будьте любезны, пусть поставят софу здесь в гостиной, чтобы я мог нормально спать, и пусть поменяют сейчас бельё на моей постели, где будет спать принцесса.
– Конечно, я распоряжусь. Но, герцог, вы не находите, всё-таки такое проживание несколько…– вяло начал было Нэвил.
– Не нахожу, – отрезал Альберт, – Проживание принцессы в отдельных покоях закончилось для неё не слишком счастливо. И никаких фрейлин, торчащих в моих апартаментах. Хотят, пусть стоят в коридоре или бывших покоях Флер. Надо будет, их позовут.
Сказать было нечего…
15. Решение
На что ж и милосердье,
Как не на то, чтобы прощать грехи?
У. Шекспир
Когда, наконец, улеглась вся суета, была установлена софа, застелена свежим бельем кровать, Альберт и Флер уселись перед камином с бокалами терпкого красного вина в руках.
– Теперь давай рассказывай. Что ты решила? Мне надо будет подготовиться, – голос герцога был по-прежнему сух. Он был недоволен самоуправством Флер. А ещё собой. Эта маленькая девушка всегда вертела им, как хотела.
– Мальчик мой, не сердись. Посмотри на это с другой стороны – мы сможем больше времени проводить вместе, – голос Флер был полон нежности и обожания.
– Ой, вот только не надо! - отмахнулся Альберт, – Я тут готов развязать войну четырех королевств, а она мне – уси-пуси.
Принцесса не выдержала и рассмеялась.
– Кстати, – вдруг её голос зазвучал серьёзно, – ты, и правда, имеешь такие полномочия?
– Желаешь убедиться? – с готовностью повернулся к ней герцог.
– Я серьезно, Альберт, – в глазах цвета горького шоколада плясало пламя.
– Я тоже, – зло огрызнулся мужчина, покручивая бокал с вином, – Ноты уже готовятся. Если мне завтра, не дай Бог, что-то не понравится, я без сомнений сделаю, что должен. От лица всех трёх королевств.
– Мой мальчик… таким я тебя ещё не видела, – в голосе Флер звучало восхищение и трепет.
– Не заговаривай мне зубы, цветочек! Я хочу услышать, что скажешь ты. И чтоб ты знала – сейчас это действительно больше не твоё личное дело. Оскорбление нанесено государству.
– Дай мне подумать до утра, дорогой.
– Да, над чем думать, Флер? Он же чуть не обесчестил тебя! Тебя – принцессу! – взорвался, наконец, мужчина.
– Дело именно вот в этом «чуть». Понимаешь, Альберт, я была без чувств. Бери и делай, что хочешь. Но он остановился. Я думаю, дело, действительно было в гневе. И в этом есть и моя вина. Я ведь ударила его. Ударила короля… представляешь? А ещё – ты часто слышал, как короли просят прощения? Ты очень близко лично знаком с четырьмя. С тремя из них ты рос. Скажи, часто?
Альберт покачал головой:
– Никогда.
– Именно, – удовлетворенно кивнула принцесса, – Фернан попросил у меня прощения уже много раз. Сразу, как только я пришла в себя у него на груди и сейчас. Он был искренен, Альберт. Мне не хотелось бы возвращаться домой и начинать всё заново. Ты ведь сам знаешь… Так или иначе, меня всё равно выдадут замуж. Ради моего же блага, – в голосе Флер звучал сарказм, – Этого короля я уже хотя бы знаю…
Герцог Берский долго молчал, пытаясь что-то рассмотреть в языках пламени, потом тихо сказал:
– Возможно, ты и права, цветочек. Но Эборн, дьявол его подери, мы выпотрошим по полной. И жить ты будешь только в моих покоях. Возражения не принимаются!