– Флер, солнышко, ты как? – в его голосе звучали нотки тревоги и слепого обожания.
Герцог Альберт Берский был бессовестно красив. Высокий, статный, с прямой линией плеч и безупречной осанкой, свойственной всем членам королевских семей. Его тёмно-каштановые волосы, такие же, как у Флер, крупными локонами разметались по могучим натренированным плечам. Альберт считался одним из лучших фехтовальщиков королевства. Племянник короля проводил много времени в фехтовальном зале, оттачивая искусство боя, отчего его тело стало гибким и рельефным. Огромные мышцы рук красиво играли даже под свободными рукавами рубашки. Его необыкновенные глаза были светлее, чем у Флер. Они, скорее, были ореховыми с чёрным ободком вокруг радужки. В минуты гнева или волнения они становились абсолютно чёрными, завораживающими, пугающими и одновременно волнующими. Глаза обрамляли густые ресницы, изогнутые, словно их специально завили. Губам Альберта завидовали первые красавицы королевства – в меру полные, чётко очерченные, насыщенного тёмно-розового цвета. Это сочетание утончённой красоты и мужественности сводило с ума. Кроме того, герцог любил и умел красиво одеваться. И сейчас белоснежная рубашка из дорогущего тончайшего шёлка так выгодно оттеняла цвет его волос и глаз. Неудивительно, что к нему тянулись женщины всех возрастов, независимо от положения в обществе. Он же таял в присутствии лишь одной, но такой недоступной…
Флер с трудом оторвала от огня взгляд, выныривая из своих невесёлых дум.
– Альберт! Мне уже так плохо здесь… Не бросай меня, мой мальчик… – она привычно запустила руку в его густые волосы, наклонилась и слегка коснулась губами его губ.
По телу герцога пробежала дрожь желания. Впрочем, как и всегда, когда она звала его «мой мальчик» или касалась своими тонкими изящными пальчиками. Он попытался углубить поцелуй, но Флер тут же отпрянула и покачала головой. Тоже – как всегда.
– Нет, Альберт. Уже – нет и никогда, – печальная улыбка скользнула по её губам.
Герцог рывком подскочил и, словно раненый зверь, заметался перед камином.
– Флер, дорогая, мы ещё можем всё переиграть. Только мы! Прими решение! По условиям договора ты всё ещё можешь ограничиться дипломатической миссией или уехать. Прошу тебя! Пока всё ещё возможно.
Принцесса печально смотрела на своего молодого опекуна и отрицательно качала прелестной головкой:
– Нет… мы упустили момент. Ты упустил, когда согласился на помолвку с маркизой Мэрителл.
– Да не соглашался я! Ты же всё знаешь! – Альберт запустил пальцы в свою великолепную шевелюру и со всей силы дёрнул волосы, причиняя себе физическую боль, чтобы хоть как-то заглушить душевную, – Договор заключён между семьями!
– Как и мой – между королевствами. Я всего лишь чуть более важная фигура на этой шахматной доске. Пожалуйста, прекрати терзать свои прекрасные локоны. Я так их люблю, – мурлыкнула Флер, – Иди ко мне, мой красивый мальчик, сядь, как прежде. Дай мне погладить их.
– Лучше б ты тогда ушла… и забрала меня с собой… – чуть слышно в сердцах прошелестел герцог, возвращаясь на место у ног принцессы, и позволяя ей зарыться пальчиками в каштановый шёлк.
– Возможно, ты прав. Мы стали бы свободны… от всего и от всех. Но ведь это ты не захотел тогда меня отпустить, – в голосе Флер было столько грусти, что Альберту стало стыдно за свой неуместный упрёк.
– Еще бы, – хмыкнул племянник короля, – Ты же пыталась улизнуть без меня…
4. Брат и сестра
Ты мой приют, дарованный судьбой
У. Шекспир
Они были кузенами. Его мать была родной сестрой её отца. Альберт и Флер росли вместе с её рождения. Герцог был на четыре года старше принцессы. Иногда ему казалось, что он полюбил её, как только королева откинула розовый кружевной треугольник с маленького личика удивительно красивого младенца.
Они вместе играли, учились, проказничали. Он защищал её, когда старшие братья особенно жёстко подтрунивали над нею. Если их ловили за проделками, несоответствующими их высокому статусу, Альберт всегда брал вину на себя. У Флер было три родных старших брата. Конечно, все баловали малышку, но именно кузен стал её доверенным лицом и настоящим другом. Когда ей исполнилось четырнадцать, а ему восемнадцать, в их сердцах стало просыпаться совсем другое чувство, гораздо более сильное, чем дружба.
Они начали часто уединяться, чтобы просто побыть вместе. По весне кузены любили сидеть под старой огромной липой в королевском лесу. Она так умопомрачительно пахла, а когда зацветала, к ней слеталось неимоверное количество белых бабочек… Флер нравилось это облако порхающих крылышек. Альберт клал голову на колени Флер, а она читала ему трактаты по истории королевства, по-детски рассуждала о философских течениях или просто читала книги из дворцовой библиотеки. Её пальчики зарывались в каштановое море его локонов и медленно перебирали прядку за прядкой, а он замирал от необыкновенно прекрасного чувства близости.