Альберт первым появился на месте назначенной дуэли. Спустившись под мост, спокойно ждал маркиза Солтэна. Прислонившись одним плечом к опоре моста, сложил на груди красивые руки с изящными длинными пальцами. Маркиз не заставил себя ждать. Опаздывать на дуэль – дурной тон. Солтэн был серьёзен и собран. Герцог Берский – не тот соперник, схватка с которым покажется лёгким развлечением. Альберт грустно улыбался.
– Маркиз, давайте обойдёмся без церемоний. Я подтверждаю права ваших секундантов. Нет необходимости во всей этой традиционной чепухе…
– Нетерпится умереть, ваша светлость? – попытался отшутиться маркиз.
– Даже не представляете на сколько, – абсолютно серьёзно и спокойно бросил герцог.
Дуэлянты скинули плащи и обнажили шпаги. Альберт сразу взял высокий темп. Он нападал, Солтэн оборонялся. В какой-то момент показалось, что герцог слегка устал от столь бурного начала боя, и маркиз тут же решительно сделал довольно коварный атакующий выпад. Но вдруг, вместо того, чтобы привычно поставить блок, уводя шпагу противника, его светлость резко развел руки в стороны, и шпага Солтэна, как по маслу, вошла в грудь герцога, пробивая легкое и вонзаясь в сердце.
Альберт ещё услышал горестные крики, увидел, как Солтэн кинулся к нему, отбрасывая окровавленное оружие. Падая на колени, маркиз пытался зажать руками рану, пачкая свою белоснежную рубаху в крови противника, по его щекам почему-то текли слёзы. Он слишком поздно понял замысел герцога. А на лице Берского появилась совершенно глупая счастливая улыбка.
– Я иду, Флер… Забирай…– тихо прошептали холодеющие губы Альберта, уже покрытые кровавой пеной. Последнее, что он увидел осколком угасающего сознания – огромные глаза цвета горького шоколада на любимом бледном лице. Она улыбалась, протягивая ему тонкие руки.
Трое мужчин всё ещё пытались привести его светлость в чувство, отчаянно надеясь каким-то чудом вернуть племянника короля к жизни. Какое там… Нельзя вернуть того, кому смерть оказала честь.
Молодой красавец лежал на холодной земле на спине с широко раскинутыми руками. Каштановые локоны свободно разметались по широким плечам. На красивых губах застыла неуместная счастливая улыбка... Широко распахнутые потухшие ореховые глаза вглядывались в низкое хмурое нависшее небо. Душа его светлости герцога Альберта Берского уже ушла за той, кого он любил больше жизни. За Флер…
Где-то там, за гранью возможного, они, наконец, будут вместе. Где-то там их путь только начинается…
Эпилог
Итак, когда все временно и тлен,
Как и любви уйти от перемен?
У. Шекспир
Высокий умопомрачительно красивый молодой человек стоял напротив огромного портрета в кабинете Фернана, не отрывая от картины необычно тёмных красивых глаз, обрамлённых длинными, изогнутыми ресницами. Его каштановые локоны красивыми волнами лежали на плечах с идеально прямым разворотом. У мужчины была особенная аура. От него веяло властью и величием. С картины на него смотрели молодые король и королева Эборна. У её величества были такие же раскосые глаза цвета горького шоколада, как у молодого человека.
Мастер запечатлел венценосных супругов в полный рост. Королева стояла за креслом, в котором сидел его отец. Её тонкие руки спокойно лежали на его расслабленных плечах. На красивых лицах застыли лёгкие счастливые улыбки, в глазах горел огонь любви. У ног королевы лежал устрашающих размеров серо-голубой пёс. Губы принца изогнулись в лёгкой улыбке – он помнил его…
Художник обладал недюжинным талантом. Казалось, вот сейчас королева сойдёт с холста и обнимет сына тёплыми мягкими руками, прижмётся полными губами к его лбу в родительском поцелуе, окутает его своим ароматом…
Как всегда, Ричард не мог заставить себя отвернуться и отойти от портрета. Ему рассказывали много раз, какой была его мать. Но, почему–то принцу всегда казалось, ни один рассказ не мог описать её и близко к оригиналу. Только она, самая удивительная женщина, делала его сложного, властного отца счастливым… Ричард никогда не видел его с такой улыбкой, как на портрете. У короля было много женщин за последние двадцать лет, но ни одной из них он не улыбался так, ни одну не захотел сделать своей супругой и королевой… Малый трон всегда стоял пустым рядом с троном короля. Её место так никто и не занял.
– Здравствуй, мой мальчик, – властный голос его величества вернул Ричарда в реальность, оторвав от разглядывания портрета.