Стоя на пороге квартиры, я осматривал коридор. По левую руку от меня расположилась прямая стена чёрного цвета с дверью, ведущей, как я понимаю в ванную комнату. По правую руку стена была уже белого цвета, на небольшом квадрате расположился шкаф купе во всю стену с огромными зеркалами, чуть дальше от него находилась приоткрытая дверь, скорей всего там спальня. Медленно шагая по белой плитке пола, я дошёл до гостиной. На небольшой территории справа по стенке расположилась подпотолочная современная кухня в древесном стиле, напротив неё стоял широкий стол идентичный стилю кухни и восемь белых стульев. Для нас, конечно, многовато, но Лизи гостеприимная, поэтому самое то для друзей. На подъёме по периметру окна, по левую руку поднималась пара ступенек, чтобы упасть на угловой чёрный длинный диван, который стоял напротив окон, на котором валялось как минимум штук десять подушек зелёного цвета, прямо напротив него расположился отличных размеров кинотеатр, рядом с которыми стояли напольные колонки. Чёрная стена по левому боку так и тянулась, достигая окна, а белую стену по правой стороне сменила коричневая кирпичная кладка. Потолки были чёрными, полы белыми. Честно сказать, мне и самому нравилась эта квартира.
— Джаред, — позвала меня Лизи, выглядывая из комнаты, — ты ещё не видел ванную и спальню!
— Иду, — улыбнулся я и зашагал к ней.
Наша комната, не сменила цветовую гамму, за исключением древесного ламината на полу и белых потолков. Левая стена была выкрашена в чёрный цвет, а остальные в белый. По правую сторону от входа, расположилась кровать таких же древесных рисунков, совмещённая с тумбочками, напротив висел небольшой телевизор.
— И что тут необычного? — спросил я, осматривая комнату.
— Это то, что нужно, никаких лишних деталей, — улыбалась Лизи, я уже знаю, что она обожает минимализм.
Войдя в ванную, которая была оформлена в чёрно белые цвета мрамора, я огляделся. В основном всё тянулось по левой стороне от входа. Парочка раковин с зеркалами, следом душевая, дальше прозрачная матовая дверь, за которой можно разглядеть унитаз. По правой стороне расположилась лишь сушилка и стиральная машина.
— Берём? — спросил я у Лизи, которая разглядывала кухню.
— Да, — кивнула она.
Мистер Паверз, послушно ожидающий нас в пороге, тут же оживился, а папка из его рук чуть ли не повалилась на пол. Мне понятна его реакция, за небольшой квадрат они просили нехилую сумму, потому что старая просторная квартира, которую я делил с Томом, была дешевле, но если Лизи нравится, то на цену мне плевать.
— Ну что решили? — спросил он с деловитой улыбкой.
— Мы берём, — кивнул я.
— Подпишем договор аренды, и я оставляю вам ключи, — сказал он, шагая вперёд по коридору.
Быстро заполнив нужные пункты, я оплатил наше проживание сразу на полгода вперёд, зачем тянуть? Да и мистеру Паверзу эта идея пришлась по душе, судя с какой довольной улыбкой он взял деньги и оставил нам связку ключей, после чего, пожав мою руку и сделав комплимент Лизи — удалился.
— Добро пожаловать домой? — улыбнулся я.
— Да, — кивнула она с широкой улыбкой.
— Тогда я за чемоданами, а ты оживи тут всё как-нибудь, — сказал я.
— И как ты предлагаешь это сделать? — вскинула она бровь, — тут же ничего нет, даже продуктов.
В голове сразу возникла идея. Достав телефон, я быстро нашёл нужную композицию и подключился к аудио системе. Лицо Лизи вытянулось, после чего она начала похихикивать, когда я взял её ладонь, поведя в танце, под песню Taylor Swift — Love Story.
— Фу, она же поёт слюнявые песни, — передразнивала она мои когда-то сказанные слова, хохоча.
— Только ради тебя, — подмигнул я.
Лизи улыбалась весь танец. Когда я кружил её или наклонял на одной руке, а она откидывала голову вниз и озорно смеялась, в эти моменты я чувствовал себя самым счастливым идиотом на свете. Спросите ли Вы меня, что нужно для счастья? Я скажу — она и только она. Лизи подпевала словам, делая смущённое и серьёзное лицо одновременно, от чего моя улыбка становилась ещё шире, а крыша начинала съезжать. Под завершение песни, я оставил на её губах поцелуй и прислонился к её лбу своим, взамен получив улыбку и «носовую щекотку», как она её называла, в то время как остальные называют это эскимосским поцелуем.