Вот он на месте тех самых «баранов». Ничего не понимающие, испуганные, плачущие от злых слов. Или вот он унизил гриффиндорца, сняв полсотни баллов. Вот он сам этот гриффиндорец. И не в силах противостоять несправедливости, он огрызается. И летят баллы. А потом вечером его бьют за эти самые баллы. Ему устраивают бойкот. Ему портят вещи. И он… парапет Астрономической башни. Тьма. Вот он девушка. Девушка, влюбившаяся в зелья с первого прочтения учебника. Девушка, смотрящая на него, как на эталон мужчины. Колкие слова, унижение, разбившиеся мечты… Уход из Хогвартса, разрушенная жизнь.
Всю ночь Снейпу показывают, что он натворил и каково его «жертвам», какова на самом деле цена в ярости брошенной «грязнокровки»… Впрочем, ему давалась возможность и исправить содеянное. Ведь директором он оказался гораздо более лучшим, чем преподавателем.
Вот Крэбб, вот Гойл. Послушные, не раздумывающие. Пытающие своих родителей. Потому что им приказали. Без раздумий, без страха. Громко кричит под пыточным мать во сне.
Громко кричит мечущийся ребенок на кровати.
Вот еще один маленький подлец…
Теперь он девочка, которую сжигают по его доносу. Она еще совсем мала, даже не успела стать девушкой, но ее одежде позавидовал такой же маленький подлец, и вот она на костре. Мальчик чувствует, как теплеет хворост под ногами девочки, как первые огоньки лижут ее одеяние, как первый ожог вызывает боль, которая будет теперь длиться бесконечно, до самой смерти.
И хотя мальчик не верит, что его действия равноценны этому, ему будет показывать и другие картины, вновь и вновь, пока он не поймет.
Вот считающая себя виновной в смерти родителей девушка. Она почти уничтожила себя этой несуществующей виной. Ей просто дадут с ними поговорить. Пусть во сне, но снова увидеть, обнять, покаяться… И отпустить. «Нет в этом твоей вины, доченька»
Вот предатель, спрятанный в замке белобородым фанатиком.
Теперь он на месте того, кого предал. Кто верил ему, кто надеялся на него. На кого он помогал наложить заклятье, долженствующее, со временем, убить. Убить невинное дитя. Он сопротивляется этому, но Магия неумолима. И вновь он переживает последствия своего предательства. Но… даже мучаясь, считает себя правым.
И возмездие следует немедленно.
Спят дети. Спят взрослые. Стонут от боли, плачут от бессилия, улыбаются от радости… Не всем нужно это испытание, не все успели зачерстветь и озлобиться. Замок спит. Люди видят сны.
***
Уставшие дети в объятиях волшебного дерева. Гермиона, избавившаяся от ненависти, очистившаяся от застарелой боли и страшной болезни. Гарри, все сильнее чувствующий любимую. Награда за то, что они совершили, велика. Но сильнее всего дети чувствуют правильность того, что произошло. Замок будто встряхнулся, сбросив многовековую грязь со своих крыльев и зарастив рваную рану на месте бывших гостевых покоев. Камни стен и пола засверкали, рамы обновились… Тепло и уют вернулись в старинный Хогвартс. Не только физическое, но и душевное тепло. Обновились щиты, защищающие детей от зла.
Проснувшись после этого странного сна, все собирались в Большом зале, смотря совершенно другими глазами друг на друга. Вот прозвучали первые слова прощения, вот кого-то обнимают, а вот и слезы на глазах… Обновленные души очень остро принимают тот факт, что другому тоже больно. Но кого-то и недосчитались. Лишенные магии были исторгнуты замком в мир обычных людей, оказавшись в одном месте, где о них могли позаботиться. Кого-то забрали родители, несмотря ни на что, от кого-то брезгливо отвернулись. Кем-то заинтересовалась полиция, а кем-то — психиатрия. Но по делам и расплата. Магия — не добрая фея, два раза не предлагает, а шанс понять у них был.
Как оказались все проспали почти два дня, пропустив уроки и даже прием пищи, но никто не чувствовал себя обделенным. Их магия обновилась, их души ярко светились, их мысли были чисты. Хогвартс стал иным, и даже директор не помышлял о ненависти. Но все-таки он хотел найти «живых Поттеров» и взглянуть в глаза той, которую когда-то любил. Взглянуть в глаза той, которая бросила своего ребенка, полностью отказавшись от него. И взглянуть в глаза того, кто посмел убить свое дитя. Ведь отложенное проклятье и есть убийство.
— К вам посетительница.
— Зови… О, здравствуй, Нарси!
Конечно же, когда замок выкинул попытавшегося поднять руку на ребенка Люциуса, тому дорога сюда закрыта. Нарси, видимо, жаждет подробностей…
— Северус, что произошло? Мой… муж… не способен связно изъясняться.
Ясно, напился. Ну пусть посмотрит…
Нарцисса нырнула в Омут памяти, в котором были воспоминания не только Драко, но и самого Снейпа о происходившем в этом кабинете, а пока директор попросил декана Гриффиндора привести Драко к нему.
Надо выпить. И Нарциссе «набулькать»… Что-то часто я стал поминать Антонина, не к добру. Интересно, как она выдерживает это? Драко пришел, вежливый, корректный, как подменили. Тыл матери он оценил и явно узнал, но стоит — молчит. Вот, похоже, сейчас выпадет. Ого, сразу видно истинную Блэк по словарному запасу!
— Спасибо, Северус, — проговорила Нарцисса, присасываясь к стакану. — Сын мой, подойди!
— Да, мама, — ответил Драко, осторожно подходя к только что сквернословящей почище портового грузчика маме.
— Выпороть бы тебя, — с каким-то предвкушением заявила Нарцисса. — Так ты хочешь сменить пол, сын мой? А мотив?
— Некомфортно, мама. Я не чувствую себя мужчиной.
Какие откровения интересные пошли, а Драко-то серьезно настроен.
— Хорошо, сын мой, мы отправляемся в Мунго, где выслушаем мнения целителей. И если это не глупая блажь капризного мальчишки, ты еще проклянешь свое решение.
Кивнув на прощание Северусу, Нарцисса вышла, ведя сына за собой.
Ф-ф-фух, можно расслабиться. Выпить, наконец. И подумать, что это такое за сон был странный. Куда-то исчезли ученики, дети начали себя вести иначе. Неужели Певереллы что-то сотворили? Надо их допросить, но как-то очень сильно хочется жить…
========== Часть 8 ==========
— Смотри, как хорошо у нас все получилось!
— Вообще-то нет, любимый.
Гарри изобразил вопрос, а Гермиона начала объяснять:
— Мы не подумали о том, что будет с ними дома. Родители-то их не изменились…
— Может быть, и родителей?
— А как?
Да, это был вопрос. Очень серьезный и очень важный. Но Гермиона, будучи психологически старше, не знала ответа на этот вопрос. Была и еще одна проблема — изгнанные, они появились в обычном мире. Да, злые… да, фанатичные… да, подлые… Но это были дети, причем дети, ничего не знавшие об мире, куда их выбросило волей Магии. Надо было просить совета у взрослых. Но кому из взрослых можно доверять? Правильно, родителям. И дети, сопя, принялись описывать происшедшее за последние дни, прося совета.
В ответном послании явно прослеживалось острое желание взрослых простимулировать мыслительные процессы своих детей с помощью изделий из дерева или кожи. Гарри и Гермиона порадовались даже, что родителям нет хода в Хогвартс, а до каникул они остынут. Наверное… Но совет дети получили, и совет был, хоть и неоднозначный, но вполне жизнеспособный. Улыбнувшись друг другу, Певереллы отправились в Большой зал, где уже собрались все.
Юные волшебники радостно переговаривались, ощущая тепло и радость от самого факта общения, исчезли вражда и злоба, пропали факультетские различия, ушло в прошлое соперничество за баллы. Гарри, по молчаливому согласию Гермионы, вышел в центр зала и, усилив голос заклинанием, произнес:
— Приветствуем вас всех в это солнечное утро!
Разные голоса поздоровались в ответ, повсюду сверкали улыбки, кто-то даже помахал рукой.
— Прежде чем мы разойдемся, нужно решить один вопрос. Вы все изменились, чувствуете? Но ваши родители остались прежними, и вам будет очень трудно дома.