Теперь Драко был мальчиком. Наследником рода. Он жил в поместье, пока поместье не осадили. Отец, понимая, что ему не выстоять, помог мальчику бежать вместе с мамой через подземный ход. Но убежать удалось только ему, потому что враги знали о подземном ходе и поджидали их там. Его мама, удивительно похожая на Нарциссу, пожертвовала собой, чтобы мальчик мог спастись. И он трусливо бежал. Его сердце колотилось, пот заливал глаза…
Переночевав в лесу, мальчик стал похож на бродягу. Он скитался, недоедал и наконец нашел брата отца. Возможно, это было везение, возможно, нет. Дядя принял его, накормил и… Определил на конюшню. Потому что он теперь никто. Без денег, без отца… Потому он должен был работать. Тяжелый труд, наказания за любую ошибку, скудное питание.
Мальчик тяжело переживал гибель родных и упрекал себя в трусости. Лучше бы он остался там. Лучше смерть, чем такое… Услышав в первый раз «грязнокровка», мальчик возмутился, за что был наказан так сильно, что едва не умер. Целую неделю лежал он в горячке и не работал, за что был наказан еще раз. Почти сломленный ребенок был готов наложить на себя руки, но его просто принесли в жертву, напитывая алтарь.
И снова тьма. И снова призраки. Но теперь был еще и вопрос: «А чем ты от него отличаешься?» И Драко понимал — ничем. Его счастье, его свобода — это отец. Сам он никто и ничто.
Драко снова девочка. Простая девочка в замке Хогвартс. У нее есть мечты и желания, она из того мира, где люди равны… Ну почти. И тут он брезгливо кидает «грязнокровка». И вот снова тот Драко жалит девочку словами, унижает… И вот опять… И опять… И опять… А вот он уже взрослый, курсе на шестом… И он не видит ничего плохого в том, чтобы попользоваться «грязнокровкой». Смотря на того Драко, Драко, который девочка, чувствует тошноту. Ему противно смотреть на себя. Он отвратителен. И девочка говорит это тому Драко. И содрогается в сильном Круциатусе, надрывая горло в крике, не в силах справиться… И вот ночь, и парапет Астрономической башни. Тьма.
Драко тошнило от отвращения к самому себе. Ему было очень плохо, и он что-то понял. Но его наказание не закончилось. Ему предстояло еще много-много раз становиться девочкой, мальчиком, взрослым мужчиной и маленьким ребенком, которого режут на алтаре. Его наказание длилось бесконечно, хотя окончательно он понял, только когда оказался в теле мужчины, отца ребенка, которому маги могли помочь выжить, но не считали возможным помогать «грязнокровке». И глядя на медленно угасающее в невыразимой муке лицо, он проклял этих тварей и горько заплакал, понимая, что ничем от них не отличается.
Наказание давно закончилось, но мальчик лежал в кровати и беззвучно плакал…
***
— Говорят, Малфой сошел с ума после разговора с Певереллами.
— Да что ты говоришь! А как это проявляется?
— Он бегает за магглокровками и просит прощения. У каждой и каждого, представляешь?
— Ого… Знаешь, лучше Певереллов не трогать. Я жить хочу…
— Я тоже…
Перед Гермионой и Гарри прямо в Большом зале стоял Драко Люциус Малфой. Наследник древнего и благородного рода выглядел плохо. Он был бледен, в его блондинистых волосах угадывалась седая прядь. Драко Люциус Малфой стоял на коленях и молил Гермиону простить его. И Гермиона, конечно же, простила. Потому что искреннее покаяние.
Преподаватели были в шоке. Школьники молчали. Когда Драко поднялся с колен и понуро пошел к столу своего факультета, раздались хлопки. Через секунду мальчику аплодировал весь зал. Он смог измениться.
В душе юного Малфоя, однако, творилось непонятное. Ощущения, испытанные во время наказания, волновали его душу. Мальчик не знал, как это правильно сформулировать, но ему понравилось быть девочкой. В телах девочек он чувствовал себя… Лучше, чем в своем теле. Но вот что с этим делать, он не знал и потому пошел к крестному. Благо, теперь Драко мог рассказать…
***
Как говаривал Долохов, дементора ему помягче, «не было печали». Драко пришел, выглядит — кошмар, от зелий отказывается. Спросил его, что случилось, получил полный омут воспоминаний. Ну-ка, ну-ка, что у нас там…
О, Мерлин, ужас какой… Остальные такие же? Что значит «сам посмотри»? Ладно, посмотрю… О-о-ох… Сурова Мать Магия… Сурова… Как только с ума не сошел. Я бы сошел, но я бы такого и не сделал никогда. И что теперь? ЧТО? Нет, ну вы представляете, ему девочкой хочется быть. Я с ума сойду в этой школе. Ну хорошо, есть такие возможности, но без Люци… Что значит «самодовольный индюк»?
— За такие слова, молодой человек, я вас и наказать могу!
— Раздеваться? — Драко говорит абсолютно спокойным голосом.
Да что же это такое! Хотя, после того, что он пережил, порка ему вообще не страшна. Надо звать Люциуса, пусть сам со своим чадом любезничает… Вот и он. Прибыл, значит. Весь из себя Лорд пафосный, тьфу.
— Отец, не было ли у вас эпизода в жизни, когда к вам приходил магглорожденный мужчина с просьбой спасти его дочь?
— А с каких пор тебя интересуют грязнокровки?
О, сколько ненависти и брезгливости на юном лице! Ничего себе, что же в нем такое изменилось? Что он делает? Нет, Драко, остановись, нельзя!
— Я, Драко Люциус Малфой, наследник рода Малфой, перед лицом Магии прошу разорвать узы родства мои с Люциусом Абраксасом Малфоем, выжечь проклятую кровь его в жилах моих и дать мне новое имя, сообразно сути моей.
***
— Герми, у нас сюрприз.
— Какой?
— А во-о-н он стоит, — Гарри показал палочкой.
Неподалеку стоял черноволосый мальчик, смутно напоминающий Малфоя, который Драко. Гермиона с интересом посмотрела на мальчика, который поклонился, и жестом подозвала к себе.
— Чем мы заслужили ваше внимание?
— Драко Орион Блэк, наследник рода, — отрекомендовался мальчик, и челюсть Гарри буквально отпала.
Что же такого могло произойти, что мальчик Малфой стал Блэком? Дети поинтересовались у обновленного Драко, и тот начал рассказывать. Рассказывать о том, как его наказала магия, о том, что он понял, и о том… самом последнем эпизоде, когда он, будучи в теле мужчины, валялся в ногах Люциуса Абраксаса Малфоя, моля спасти дочь. И что он спросил у отца. И что тот ответил. И что сделал юный наследник. Но у него была еще одна беда — не хотел Драко быть мальчиком, а хотел девочкой, потому и спрашивал у Гермионы, есть ли такой метод? А за помощь Драко готов был принести клятву служения на всю жизнь, но Гермиона никогда бы такого не потребовала. Да и Гарри, конечно, тоже.
Метод помочь мальчику стать девочкой, конечно, был. Гермиона объяснила Драко все нюансы этого решения и посоветовала Мунго. Когда Драко их покинул, дети некоторое время в ступоре смотрели друг другу в глаза, а потом весело рассмеялись. Да уж, Драко хочет стать девочкой — такое нарочно не придумаешь.
Однако, кроме учебы, были еще и дела семьи. В первую очередь Гермиону очень сильно интересовало, где на самом деле находится Сириус и куда спрятались Поттеры. Их надо было найти, чтобы хотя бы в глаза посмотреть. Еще было очень сильно необходимо заняться поместьем, в которое не ступала нога человека с тысяча триста забытого года. Гоблинов о помощи попросили под предлогом розыска вассалов, денег дали, теперь надо ждать результат.
А пока можно и на уроки. Трансфигурация прошла незаметно, у Гарри все получилось, а Гермиона и так это все знала, потом были зелья… Строгий учитель предстал перед ними. Строгий, а не кошмарный. Расспросив ребят, он предложил им приходить прямо на экзамен и отправил восвояси. Ну, расспрашивал он, в основном, Гермиону… Хотя это ненужные детали.
Гермиона с Гарри отправились на прогулку. Они расслаблялись, общались, делились мыслями и чувствами. Дойдя до неприметного дупла, Гермиона, оглядевшись, сунула туда руку, вынув сверток. В свертке было письмо. Усевшись с Гарри на пенек… То есть на пенек уселся Гарри, Гермиона как-то мгновенно оказалась у него в руках. В общем, Гермиона читала письма от родных Гарри и от папы с мамой. У них все было хорошо, и они интересовались новостями. Почему нельзя было эти письма послать совой, Гермиона не поняла, а Гарри не задумался. Еще там было задание — усилить поиски Поттеров. По мнению аналитиков, что-то было не так с их исчезновением, и в этом необходимо срочно разобраться. Кроме того, детям передали маячок, как было написано — «на случай чего».