- Китнисс, - Энни пару раз щелкает пальцами перед моим лицом. Я вспоминаю, что она что-то говорила про план, который поможет мне быть с Питом.
- Да-да. Так что там надо делать?
- У тебя остались какие-то справки от врача с тех пор, как ты… с твоей беременности?
Чашка, которую я приподняла в воздух, тут же с грохотом валится на стол, падает и горячая жидкость разливается по столу, достигает края и сначала быстро, потом все в меньшем количестве, капает на пол.
Я резко отталкиваюсь от стола и вскакиваю на ноги, начиная метаться по кухне, как запертое в клетке животное, потом, внезапно ослабев, падаю на пол. Слезы начинают собираться в глаза, и я уже не в силах остановиться.
Все события с того момента, как я потеряла ребенка и до того, как Энни спросила меня о справках в секунду проносятся в голове. Наше нелепое расставание, мои не прекращаемые слезы, слезы, слезы, бесконечные истерики. А сколько Энни потратила на меня времени? Сколько она для меня сделала? И все ради чего? Ради моего абсолютно бессмысленного существования, которое никому не приносит пользы.
Сколько ночей она не спала из-за того, что я названивала ей со своими бесконечными проблемами, которые можно было бы решить, просто открыв дверь, когда приходил Пит. Сколько раз я упустила эту возможность? Пять? Десять? Думаю, гораздо больше.
Я просто порчу жить всем окружающим, в том числе и себе. Что бы я ни сделала, кому-то будет плохо. Если я звоню Энни, то только говорю о том, как мне плохо, не звоню – она переживает. Если я вместе с Питом – он никогда не станет папой, но если мы не вместе он страдает. Что же мне делать? Я чужая в этом мире.
- Я хочу домой, - буквально взвываю я. Энни, которая все это время что-то искала в ящиках и шкафчиках, подскакивает ко мне и заставляет что-то выпить. Сначала я отталкиваю ее руки, но, в конце концов, сдаюсь.
- Ну, что ты, Китнисс, все хорошо, ты дома, - она ставит стакан рядом на пол и обнимает меня. Отрицательно качаю головой, продолжая плакать. В голове только одна мысль «чужая». – Китнисс, прости, я не подумала, - говорит она, а я, сквозь пелену обвинений самой себя, пытаюсь понять, за что она извиняется. Потом я вспоминаю, что привело меня к истерике.
- Это не из-за тебя, - говорю я, пытаясь успокоится, но у меня снова не получается, и я бросаю эти жалкие попытки.
- Хочешь, я позвоню Питу, и вы поговорите? – спрашивает она через несколько минут.
- Да, - я резко оживляюсь, цепляюсь за его имя, словно за спасательный круг, даже моя истерика, кажется, отступает. Я хочу с ним поговорить, я хочу услышать его голос. Энни достает телефон и набирает его номер.
- Пит, привет. Нет-нет ничего не случилось, - говорит она в трубку, но потом смотрит на меня и добавляет: - Ну, или почти ничего. Хочешь поговорить с Китнисс? Все, передаю, - она протягивает мне свой мобильный телефон, который я буквально вырываю из ее рук.
- Пит, - говорю я, когда слышу его немного взволнованное «привет». – Пит, я не могу так больше, - говорю я, только сейчас до меня доходит, что я скучаю. Невероятно сильно, во мне снова просыпается эгоизм. Я хочу, чтобы пит был только со мной. Только моим. Но хочет ли этого он?
- Все хорошо, Китнисс. Мы скоро увидимся, - его нежный голос успокаивает, и я понимаю, что он хочет того же чего и я. – Что случилось? Почему ты плачешь? – причин может быть тысячи, и он знает каждую, не понимаю для чего спрашивать.
- Я просто вспомнила про ребенка, - и не только про него. Я вспомнила все свои ошибки за последний год.
- Все будет хорошо, я обещаю, - он хочет сказать что-то еще, но я слышу, как его кто-то зовет. – Прости, мне пора. Люблю тебя, - сразу же после этого раздаются короткие гудки.
- Ты уверенна, что они тут? – спрашивает Энни, когда я, перерыв весь дом, решила посмотреть в сумке. Я искала снимки УЗИ. Вытряхнув все вещи на пол, я обнаружила папку с документами, где они и лежали все это время. Отдаю ее Энни.
- Что дальше? – спрашиваю, пытаясь сложить все то, что только что оказалось на полу.
- Дальше ты едешь в Двенадцатый, - говорит она, вытаскиваю из сумочки билет, как я поняла, на поезд.
- Зачем? – спрашиваю я. Никакой связи между поездкой туда и моими справками и снимками я не видела.
- Пит сказал, что он что-то придумал. Но ему нужно время, так что если ты немного отвлечешь эту швабру тем, что якобы беременна сейчас и тоже от Пита, то у твоего ненаглядного появится шанс.
- Значит, я еду в Двенадцатый? – неуверенно спрашиваю. Все-таки мне кажется, что моя беременность никак не остановит ту девушку, вроде, зовут Мирта. Но Энни и Пит сейчас в лучшем состоянии, чем я, так что думаю, это сработает.
Три часа в скоростном поезде пролетели быстро. Из вещей я почти ничего не взяла, только основное. Мне повезло, в этот день почти никому не нужно было в Дистрикт-12, вагон пустовал, и я смогла сесть у окна, наблюдая за проносящимися с бешеной скоростью пейзажами.
На вокзале меня никто не встречал, отель, в котором остановился Пит и Мирта пришлось искать самой, что не составила большого труда. Так как я приехала поздно вечером, все уже собирались спать. Мирта, невысокая девушка с детским личиком, но хитрыми глазами, не особенно была рада моему приезду, а Пит, конечно, не мог проявить всю нежность при ней, ведь по ее мнению мы с ним расстались.
Номер был четырехместный, так что там стояло четыре кровати, расположенные в одной комнате. Когда я проснулась, обнаружила, что одна. Пит еще вчера предупредил, что уйдет сегодня сутра, а когда Мирта вышла в ванную, сообщил, что идет к ее отцу, и, пока его не будет, показать ей справки.
На удивление маленького мальчика, который должен был быть сынок Пита и Мирты, я не видела, мало того, просьбу показать фотографию, девушка игнорировала. Хотя, когда спросил Пит до моего приезда, она ответила, что мальчик у ее мамы и поспешно перевела тему. Уверена, и мальчика никакого нет.
План заключался в том, что Пит уходит на встречу с отцом Мирты, я настаиваю на том, что новорожденному отец нужен больше, в это время Пит уговаривает отца просто платить деньги, и каждый месяц высылать их по почте, я просто должна сделать так, чтобы у Пита в глазах Мирты и ее отца, были причины уехать.
Мирты в комнате тоже нет, так что я встаю с кровати, в номере кондиционер, так что мне довольно-таки тепло. Хочу выйти в гостиную, как только я выходу за порог, слышу, что Мирта в коридоре говорит с кем-то по телефону, я прячусь за выпирающую часть стены, так чтобы меня не было видно, чтобы все было слышно.
- Да, зайка, все нормально, все по плану… Правда, бабу с собой притащил какую-то непонятную… Ну, да, главное, чтобы под ногами не путалась… Да, я уверенна, по-другому не получится… Пойми ты, если мы его не убьем, у нас не получится продать его квартиру… Что значит, что делать с деньгами? Купим нормальную, в Капитолии… Не посадят, забыл кто мой папа?..
Я прикрываю рот ладонью, чтобы случайно не вскрикнуть. Она хочет убить Пита? Черт с ней, пусть забирает квартиру, забирает деньги, но она не посмеет, убит Пита. Не сейчас, когда я только поняла, что не могу без него жить. Я решаю ее остановить любой ценой, и данная секунду, по моему решению, подходит как нельзя лучше.
- Ты не тронешь его, - я выхожу из своего укрытия как раз в тот момент, когда Мирта убирает свой телефон в сумочку. На всякий случай отхожу назад и беру с журнального столика вазу. Взгляд девушки меня немного пугает. – Ты не сможешь убить человека, - добавляю я уже тише. Моя уверенность тает на глаза, но отступать уже поздно.
- Да? Давай я начну с тебя? – он кладет свою сумку на комод и медленным шагом подходит ко мне, мило улыбаясь. Моя рука с вазой немного дрожит, но я замахиваюсь, стекляшка почти достигает цели, но доля секунды, и моя рука оказывается свернутой за спину, что причиняет огромную боль, ваза уже где-то по полу. – Тебе будет больно. На твоем месте, я бы не делала того, что сделала ты, но уже поздно, - после этого она тянет меня куда-то в сторону, потом резки удар и ударяюсь головой о стенку.