— Я знаю одного парня, его зовут Серин, и он из Дао-Пинши. Вот он вполне поймет тебя, он боится лишь присяги. Если он будет уверен, что ему это ничем не грозит, а тем более, его семье, то он станет твоей правой рукой.
— Да, я знаю Серина, — кивнул архангел. — Он не то чтобы мне друг, но знаю я его достаточно хорошо. Я могу назвать еще штук двадцать имен моих знакомых, кто может пойти следом, если их убедить. Но я не уверен, что смогу донести до их сведения все то, что так складно говорит Элергост. Я никогда подобными вещами не занимался, и у меня практически нет опыта…
— Вот именно поэтому нам предоставили еще шесть часов, — улыбнулся Доминга. — Вот сейчас двое Силушек улетят по делам, и мы с Легором тобой займемся. Но сначала я хочу еще кое-что сказать. Силона, мне нужно, чтобы ты Безымянных сдерживала по мере сил. Сейчас должно быть затишье, не нужно мешать Рено, мы своими действиями можем напугать архангелов. Лучше залезьте в Хранилище и поищите что-нибудь интересное, по теме разговоров. Обязательно еще раз просмотрите бумаги с доносами, Лион проведет тебя туда, вместе защиту обойдете, ты ведь тоже вроде как больше не живешь на Летающем Городе, путь только на словах, но вполне сойдет. Мы должны быть уверены, что охота приостановилась окончательно.
— Да, Доминга. После пифии я сразу отправлюсь туда.
— И было бы неплохо, если бы ты помогала Рено советами. Но так, чтобы тебя там не видели. Нужно впечатление, что это исходит только от него самого. Я не смогу так часто, как хотелось бы бывать наверху.
Херувим и серафима синхронно чуть склонили головы. Рено подумалось, что Домингу тут почитают, как своего личного Создателя. Он создал их такими, какие они сейчас, изменил, превратил из послушных рабов чужих иллюзий в свободных от снов. Их мечты теперь о другом, и более реальном. Рено тоже бы хотел мечтать об этом, но пока еще не получалось.
Небожители исчезли из кабинета, Легор принялся расхаживать по помещению в своей привычной манере.
— Чувствую себя безумцем, — сказал он наконец. — Еще никогда я не бросался с головой в необдуманные как следует планы. Не обижайся, Эл, но это большой риск, тут все держится на соплях.
— Таки это пока самый прочный клей, как не крути, — ответил Доминга. — Рено, сейчас слушай нас внимательно, основную канву твоих действий я распишу…
3
Не доказано, что риск — благородное дело,
но благородное дело — почти всегда риск.
Вечер, Летающий город, Рено изо всех сил старается выглядеть поверженным… По его словам.
То, что меня сразу же отнесли в госпиталь, вполне предсказуемо, и было высказано Домингой с возможностью восемьдесят процентов. Прошло мое возвращение на диво тихо и обыкновенно. В той самой деревеньке, в выстроенном наскоро корпусе меня расположили со всеми удобствами в довольно большой палате, и я, поскольку от меня, кроме присутствия, ничего не требовалось, нагло уснул. И проснулся, казалось, секунды через две, от звуков стрельбы, взрывов пульсаров. Я, как было велено, встал, принял замученный вид, медленно направился к выходу из комнаты. На своих я наткнулся буквально через несколько метров по коридору.
Спохватившись, запоздало покачнулся, ухватился за стену и стал падать. Они успели меня подхватить, кто-то удивленно воскликнул: "Это же Рено!". Я тут же осознал, что этот голос, так похожий на мой, принадлежать может только моей сестре, Авлоре. Но что она тут делает? Кто позволил? Пришла мысль, что этот рейд был спланирован специально на наши поиски, а значит, Авлора имела право, и даже должна была быть тут — она меня боготворила, помниться, словно какого-то кумира, старалась во всем равняться на меня, и боевой отряд полезла под впечатлением.
— Авлора? — удивленно спросил я, щурясь от непривычно яркого света — все же ночь была, а они тут пожар отгрохали.
— Это он, это он!
Спустя чуть меньше часа штатные целители уже внимательно осматривали меня всего, делая очень хорошие выводы: "На нем все заживает, как на атланте!". Все же меня оставили там, дабы избежать ненужных осложнений и прочей гадости, к которой могут привести нагрузки на неокрепший организм.
…Все они здесь казались такими знакомыми, но такими… чужими! Словно кривую призму, через которую я смотрел на мир, вдруг убрали. Сложно было осознавать все те заблуждения, которые царили здесь. Мне постоянно казалось, что они обо всем догадались, хотя я и понимал, что это простой страх, необоснованная мания. Я вздрагивал каждый раз, когда кто-то за дверью кельи проходил мимо. Так, надо успокоиться… иначе какой из меня вождь?