— Мы увидимся завтра.
— Да, конечно.
— Завтра у меня последний тяжелый день. Потом я буду предоставлен сам себе.
— Хорошо.
— Мы… мы изобразим прогулки по вечернему Довилю. — Он криво улыбался, нужно было что-то говорить, но оба думали совсем о другом, и оба это понимали.
— Да. Но Баффинова Земля — тоже хорошее место. Так что можно не изображать.
— Да, можно.
Он замолчал, красноречиво глядя на нее и, очевидно, не находя в себе достаточно мужества, чтобы развернуться и уйти. Эвелин тоже молчала.
Им не хватило какой-то секунды, иначе роман начался бы прямо сейчас и эта история имела бы совсем другой финал. Но…
Но Эвелин отвела глаза, не выдержав последней секунды, Шарль вслед за ней тоже, и, постояв немного молча, они попрощались. Получилось как-то скомканно и неловко, и Эвелин долго потом не могла уснуть, вспоминая сначала поцелуй, а потом — неуклюжее рукопожатие. Зачем она придумала пожать ему руку? Это перечеркнуло всю тонкость и изысканность последних минут встречи.
Сегодня им снова предстояло встретиться за завтраком, а потом… А потом — вечер. А потом — три выходных. Эвелин даже стало немного страшно от того, насколько очевидной была ее перспектива на эти выходные. Надо же как: едва успела приехать, а самый красивый мужчина Франции и Канады — уже у ее ног. Впрочем, у нее почти месяц не было вообще никакого мужчины.
Сегодня вечером уезжает часть съемочной группы, и у Шарля освободится уйма времени. А завтра — у нее день рождения, но никто, кроме Бернара, об этом не знает. Но, скорее всего, и Бернар тоже об этом забыл.
Эвелин помотала головой, разбрызгивая капельки влаги с мокрых волос, и закуталась в махровый халат. Она всегда по утрам после холодного балкона залезала греться в душ.
Итак, вечером они с Шарлем пойдут гулять, ночь проведут вместе (вне всяких сомнений!), а утром она сообщит, что у нее день рождения. Нет, она сообщит о дне рождения прямо сейчас, за завтраком. Эвелин глубоко задумалась, поплотнее закутываясь в халат и удобно устраиваясь в мягком глубоком кресле. Внезапно ее потянуло в сон. Здесь вообще спалось хорошо, а вставала она все-таки рано, причем не по будильнику, а словно чувствуя восход… Вчера она очень поздно легла, и сейчас, после свежего воздуха, а потом после теплого душа, снова хочется спать… А весной так хочется любви… Безумный ослик… А почему люди перед сном считают слонов? А может, надо осликов?
Эвелин уснула.
Стук в дверь разбудил ее и испугал. Она открыла глаза и сначала не смогла понять, что происходит, но, взглянув на часы, вскрикнула и побежала открывать.
Было одиннадцать утра. В десять она уже должна сидеть на своем рабочем месте. Но это не самое страшное. В половине десятого они с Шарлем обычно встречались за завтраком. А сегодня Эвелин не пришла, и после вчерашнего это можно расценить двояко.
— Он же теперь подумает бог знает что! — в сердцах воскликнула Эвелин, открывая дверь.
На пороге стаял Бернар.
— Это ты про меня? — Губы его скривились в ироничной гримасе, когда он оглядел ее с головы до ног. — О.
— Нет!
— Во всяком случае, я про тебя уже подумал. Можно войти?
— Ты извини, я проспала. — Эвелин впустила его. — Я сейчас. Хочешь — подожди прямо здесь.
— Угу.
— Ну что ты так на меня смотришь? Бернар, ну перестань!
— Хорошо, не буду.
Он демонстративно поднял лицо вверх — немного обветренное, с поцарапанным подбородком, лицо, которое она знала очень хорошо и сейчас видела в нем лишь безграничную насмешку, замаскированную под вежливость:
— Скажи-ка, Эвелин, если твой Шарль тебя не видит, то перед всеми остальными мужчинами можно ходить как попало? Или начальник — не мужчина?
— Что ты имеешь в виду?
Он кивком указал куда-то вниз.
Эвелин посмотрела на себя и охнула: поясок валялся на полу, халат распахнулся. И не так чтобы уж очень откровенно распахнулся, но в некоторых ракурсах определенно открывал самое сокровенное и любопытное.
— Черт! — Она резко задернула одну полу и подняла пояс. — Заходи, чего стоишь в коридоре?! Видишь, как ты на меня действуешь? Даже пояс падает.
Бернар вошел в комнату, стараясь все-таки не смотреть на Эвелин, и уселся в кресло, в котором она только что спала.
Эвелин нырнула в небольшую гардеробную и оттуда светским тоном осведомилась:
— Итак, что у нас сегодня на повестке дня?
— Ты лучше скажи, что у тебя завтра на повестке дня.
— А завтра — выходной. И я прошу меня не загружать работой, потому что я…
— Знаю, знаю! У тебя большие планы!