— О-о-о… — Эвелин улыбнулась.
Но все-таки чудовищно тянет в сон. И вообще, как-то странно, словно она засыпает навсегда… А руки и ноги уже уснули. Их она не чувствует. Чувствует только лицо. И губы. Когда их целуют.
Зачем ее тормошат? Зачем трясут за плечи? Она так хорошо спала. Ей было совсем не холодно. А сейчас — холодно. Ноги начинает колоть противными иголками, которые пульсируют и жутко неприятно саднят. А руки безумно щиплет.
Ну зачем они с ней так? Лучше бы целовали! О да, да! Она как раз об этом подумала. Еще, пожалуйста.
Интересно, у кого так славно получается? Профессионально.
— Эвелин! Очнись, девочка моя любимая!.. Эвелин, не спи, я тебе приказываю!
Она улыбнулась, разлепив один глаз. Голос какой-то знакомый. Где она его раньше слышала?
Лучше бы не болтал, а целовался. Профессионально. По инструкции.
По инструкции?!! Она мгновенно вспомнила все! А вспомнив, резко села на снегу.
— Бернар!
Он вскрикнул, прижал ее к себе и снова задышал в лицо:
— Эвелин! Эвелин!!! Ты жива!.. Ты очнулась… Сейчас… Сейчас я тебя отнесу. Там будет тепло.
Она подняла на него глаза: вот чего ей не хватало в снегу. Она нашла Бернара, и сразу стало не страшно. И сразу буря как будто стала утихать.
— Это ты… — Она уткнула нос в его куртку и отчаянно заплакала навзрыд.
— Ну перестань, перестань, все хорошо. Я — с тобой.
Он встал, поднял ее на руки, и Эвелин увидела, что к его поясу прикреплен трос. Бернар спускался за ней в ту преисподнюю, куда она провалилась? Или это просто страховочная веревка, чтобы не заблудиться в снегу?
Бернар медленно и осторожно шел к вертолету. Наверное, здесь опасный снег, отстраненно подумала Эвелин. С виду кажется ровным, а под ним…
А Бернар такой огромный и теплый. Он похож на медведя. Он — сильный и дикий, Бернар… Очень дикий.
— Ох, — шептала она, прижимаясь к нему. — Как долго я тебя искала!
А он молчал, пряча от нее счастливые глаза.
В салоне вертолета сидели почти все. Двое пытались найти безветренное место в скале для связи. Радовало то, что буря начала понемногу стихать.
Эвелин уложили на узкую мягкую скамью, дали коньяку, а потом Бернар растер ее руки и ноги. Коньяк моментально обжег горло, и Эвелин, осипшая во время вокальных упражнений на ветру, и вовсе перестала говорить, сейчас она могла только шептать и улыбаться.
Она была счастлива и сыпала вопросами, которые никто не мог расслышать, кроме Бернара, потому что он наклонялся к самому ее лицу. Кто кого нашел — она Бернара или Бернар ее?.. Куда она провалилась?.. Ах, завал?.. Ах, случайно?.. Больше так никогда не делать?
Бернар сидел возле нее на корточках, одной рукой обнимая за голову, словно Эвелин могла выпасть из вертолета, а другой сжимал ее узкую ладошку, и остальные члены группы деликатно старались не смотреть в их сторону. Они понимали, что Бернар давно неровно дышит к этой девушке. Хотя странно: поговаривали, что она живет с другим… Женщин не разберешь! То она даже не смотрит в его сторону, а теперь шепчет Бернару что-то на ухо, нежно притягивая за шею. А он заливается румянцем и сияет.
Но Эвелин понимала, что может позволить себе все, что хочет. Сейчас можно. Она чуть не замерзла в снегу. Ее чуть не занесло. Она… Да не в этом дело!
Она смотрела на мужчину, сидящего возле нее, и удивлялась. Бернара беспрекословно слушались десять человек и пилот в придачу, а в Довиле подчиненные его уважали и побаивались, женщины перед ним трепетали… Черт, кстати, почему она раньше этого не замечала?.. Ну ладно…
Бернар умеет делать все, что угодно, в любых погодных условиях, с ним не страшно пойти на край света, он спас ей жизнь…
Но почему этот мужественный человек только что сам испугался, как мальчишка, и чуть не плакал, сжимая Эвелин в своих объятиях?
И почему он, перед которым трепещут подчиненные, трепещет перед ней, перед Эвелин?
Кстати. Эвелин даже поперхнулась. Он кричал, что любит ее. Он целовал ее в губы, по-настоящему… О, точно. Это она запомнила, несмотря на то что была в обмороке. И, кстати, он очень хорошо это умеет делать.
Это что же получается? Их с Бернаром можно поздравить с первым поцелуем?.. Эвелин непроизвольно закусила губу и отвернулась, чтобы в одиночестве пережить нахлынувшие противоречивые эмоции…
На базу они вернулись, когда уже темнело. Над материком догорал закат, небо было чистым и прозрачным, хотя в полутораста километрах отсюда бесновалась метель. Эвелин сказала, что завтра берет выходной, и пошла спать.
Она даже не успела до конца осознать, что на автопилоте направилась в большой корпус и поднялась на второй этаж, к себе в номер. Она очень хотела бы к Шарлю, но ноги сами принесли ее сюда. К тому же отдохнуть с ним не удастся. Он конечно же захочет заняться с ней сексом, а противостоять такому мужчине просто невозможно, и в результате она снова не выспится. А может, это и не надо? Ведь завтра у нее выходной.