Наш сын Дмитрий был нашим единственным ребенком. На тот момент ему оставалось жить еще 46 лет. Он работал в должности старшего менеджера в магазине бытовой техники в крупном торговом комплексе. Зарплата была не слишком высокая, но на жизнь хватало, и его семья не бедствовала. Они с женой и дочкой жили в своей трехкомнатной квартире недалеко от центра.
Его жена – наша невестка Наталья, была младше него, ей оставалось прожить 43 года. Она работала каким-то экономистом младшего звена в частной транспортной компании.
Даша была у них единственным ребенком и соответственно была единственной нашей внучкой. Ей оставалось 18 лет. Она прожила достаточно интересную и насыщенную жизнь, и по словам жены, сможет рассказать мне еще много занимательного и полезного о жизни.
У меня не было родных братьев и сестер, зато у моей жены была младшая родная сестра Полина. У нее был муж Костя и две дочери близняшки. С ними мы будем часто общаться.
Пока жена рассказывала мне о членах нашей семьи – самых близких мне людях, с которыми мне предстоит долгие годы делить все радости и невзгоды, считаться с их мнением, беспокоиться, проявлять внимание и заботу, в моей голове зарождалась одна навязчивая мысль. Из самых глубин моего сознания, она медленно поднималась вверх, пока наконец-то не отпечаталась неоновой вывеской в коре головного мозга – «Жизнь не справедлива!»
Это не справедливо, думал я. Почему мне досталась именно такая жена, именно такой сын? Почему не лучше? У меня могла быть более молодая, более красивая жена, да и сын бы мог быть более успешным и состоятельным. Но судьба почему-то распорядилась именно таким образом и послала мне именно такую семью.
В последующие два дня меня навестили большинство из моих родственников – двоюродные братья и сестры, племянники и племянницы, а также пара-тройка соседей и занкомых. Они заходили в палату, представлялись, говорили что-нибудь подбадривающее и терпеливо ждали, пока я их рассмотрю и запомню. И чем больше я узнавал свое окружение, тем больше становилось мое недовольство порядком мироустройства. Кто все эти люди? Зачем они в моей жизни? И почему я должен буду общаться с ними всю оставшуюся жизнь? Вопросов было слишком много.
Параллельно процессу знакомства с внешним миром, я познавал и самого себя, свой внутренний мир. Я понял, что человек не приходит в этот мир пустым, он приходит с определенным набором знаний и умений, которыми его наделила судьба. Судьба естественно наделяла всех по-разному: кому-то больше, кому-то меньше, кому-то вообще ничего. Что касается меня, то помимо стандартных навыков читать-писать-считать и знания простейших законов физики, я еще детально знал процессы обработки металлов давлением, способы механической обработки металлов и технологию производства пластиковых окон и дверей. Я смотрел на окно в своей палате и отчетливо представлял, как устроен механизм оконной фурнитуры, из каких материалов произведены все её элементы и какой способ герметизации был применен при производстве тройного стеклопакета. Я негодовал про себя – почему мне достались именно эти знания, а не знания банкира, например, или кардиохирурга? Мир устроен не справедливо – люди появляются на свет со своими достоинствами и недостатками, которыми их по слепому жребию наделила судьба, и я уверен, большинство людей недовольны тем, что получили, считая, что заслуживают лучшего.
То же самое и с разного рода привычками и вкусами, с которыми человек приходит в этот мир и от которых не может избавиться до конца своих дней. Я смог убедиться в этом лично, когда меня перевели в 4-хместную палату. Из моих соседей один цокал языком, даже во сне, другой постоянно грыз ногти на руках, третий громко рыгал, и все друг на друга злились из-за этих чертовых привычек.
В общем, насколько я успел понять в этом мире почти каждый человек начинает жизнь в состоянии крайней раздраженности.
Мне поставили диагноз «инфаркт Миокарда» – довольно распространенное заболевание среди пожилых людей, только начинающих свою жизнь. Нас «инфарктников» был целый этаж в больнице. Но нам еще повезло мы появились на свет в общем-то дееспособными. Этажом ниже было отделение инсультников, вот у них точно была незавидная участь – всем им суждено было начать свою жизнь с нескольких месяцев в больнице. Многие из них были частично парализованы, а некоторым особо не везучим предстояло провести в больнице почти год прикованными к койке.