Райан домывает последнюю тарелку и кладет ее в шкаф. Поворачиваясь ко мне, он опирается спиной о стол, руками впиваясь в края рядом с его бедрами.
— Могу я попросить тебя об одолжении, Данни?
— Ты убираешься на моей кухне, а я ненавижу эту рутинную работу больше, чем все остальное, так что я у тебя в долгу. Выкладывай.
— Ты сыграешь для меня на скрипке?
Ох, почему он должен был попросить именно это?
Глаза автоматически наполняются слезами, подумать только, я вижу лихорадочную панику на лице Райана. Я разворачиваюсь и бегу в ванную, прежде чем мои рыдания заставят меня развалиться на части.
Я не успеваю закрыть дверь и броситься к полотенцу, когда Райан уже стучит в дверь.
— Данни... что не так? Пожалуйста, я сказал что-то не то? Мне так жаль... я не хотел тебя обидеть.
Ох, его нежный и добрый голос — это сложно, потому что мне действительно больно, и шлюзы открыты. Я начинаю рыдать, опустившись на пол спиной к двери. Я знаю, что Райан может слышать, как я плачу, но не могу остановиться.
— Данни... пожалуйста, впусти меня.
Я так долго скрывала свое горе от окружающих, что моим первым порывом было запретить ему видеть меня такой. Но сейчас у меня непреодолимое желание упасть в его объятия, чтобы хоть немного облегчить свою боль.
Я незамедлительно поднимаюсь и открываю дверь, падая в его объятия. Он обнимает меня и прижимает свои губы к моим волосам. Он шепчет слова утешения, успокаивая мою боль. «Это нормально» и «Я сожалею», и «Что я могу сделать, чтобы стало лучше?»
И все, что я могу делать — это плакать и плакать, и плакать.
В конце концов Райан подхватывает меня на руки и несет в гостиную. Он сидит на диване со мной на коленях и продолжает успокаивать. Я кладу голову ему на грудь и позволяю себе обернуться в кокон понимания, которое он дает мне.
Мои слезы, в конце концов, иссякают, но Райан по-прежнему поглаживает мои волосы, мои руки, мое лицо. Он целует мой висок, щеку и уголок рта, сжимая меня в объятиях. Я никогда в своей жизни не чувствовала себя такой желанной.
— Я сожалею, — мямлю я в итоге.
— О чем? — спрашивает он мягко.
— О том, что веду себя, как ненормальная.
Он смеется.
— Ну, я как-то слышал о том, что женщины склонны быть эмоциональными иногда.
Я усмехаюсь ему в грудь и делаю глубокий вдох. Боже он так хорошо пахнет. Его одеколон пряный, едва различимый, но источает мужественность.
Я отклоняюсь назад и смотрю на него.
— Я не могу сыграть для тебя, потому что у меня больше нет скрипки. Мне пришлось продать ее, чтобы оплатить часть медицинских счетов.
Райан бросает на меня взгляд полный ужаса, понимая и сочувствия одновременно, и мои слезы грозятся политься снова. Он тянет меня обратно к своей груди и обнимает.
— Мне жаль, Данни. Могу я чем-нибудь помочь тебе?
Я знаю, о чем он спрашивает меня. Может ли он принести мне скрипку, но он не произносит это вслух. Я качаю головой.
Но затем отступаю назад, прижимая руку к его щеке.
— На самом деле ты можешь сделать кое-то.
— Что? Я сделаю что угодно.
Я отвечаю ему игривой улыбкой.
— Я хочу, чтобы ты отвел меня в мою спальню и заставил меня забыть о моей музыке этим вечером.
Райан резко вздыхает, и я клянусь, его глаза цвета меди, становятся янтарными. Сидя на его на коленях, я сразу ощущаю твердеющее доказательство того, как мои слова влияют на него, и это заставляет меня чувствовать себя невероятно могущественной. Он отыскивает мои глаза, чтобы понять, чего я действительно хочу, но я не даю ему и намека.
Райан берет мое лицо в ладони и тянет его ближе к себе.
— Я не займусь с тобой любовью сегодня вечером, Данни. Но если ты мне позволишь, я обещаю, что отвлеку твое внимание от музыки на некоторое время.
Я уступчиво вздыхаю и слегка киваю головой.
— Пожалуйста, — шепчу я.
Райан встает с дивана со мной на руках и идет по коридору. Я указываю на свою дверь, и он открывает ее ногой. У меня есть ночник с красным шарфом, накинутым сверху, и это обеспечивает невероятно романтическое освещение. Это, конечно было, непреднамеренно, когда я изначально положила там шарф несколько месяцев назад, но это отлично сработало.
Райан ставит одно колено на кровать и укладывает меня сверху. Я пододвигаюсь, чтобы освободить для него место, и он следует за мной.