Прошло двадцать лет. Мы уже давно жили в отдельной квартире, у метро «Аэропорт». Ушёл из жизни мой обожаемый отец. Я работала в Малом театре. А на советском телевидении уже безраздельно властвовал «Кабачок 13 стульев». Я, как и вся страна, раз в месяц бежала к телеэкрану, чтобы увидеть своих любимых актёров, посмеяться и послушать зарубежные песни, которые тогда казались просто чудом. Как вдруг, в один прекрасный день, мне позвонили с телевидения и пригласили участвовать в «Кабачке». «Репетиция будет в Театре Сатиры», — сказал ассистент режиссёра. С Театром Сатиры у меня были непростые отношения.
Боль и обида за отца ещё были очень свежи в моём сердце. Но в «Кабачке» участвовали артисты Театра, которых я считала почти членами своей семьи. Они знали меня с детства, они любили моего отца и, наверное, любили и меня, раз вдруг вспомнили обо мне и пригласили на такую, как теперь бы сказали, «престижную» передачу. Разве я могла отказаться от такого счастья?! И я пошла на первую репетицию, даже не предполагая, чем может обернуться для меня этот подарок Судьбы.
В театре меня и впрямь встретили, как родную. И так как я плохо знала расположение театра, кто-то из артистов взялся проводить меня до Малого репетиционного зала. Помню, как мы поднялись наверх на лифте, потом сложными переходами прошли почти по колосникам и оказались в зрительном зале, на самом верху на галёрке. Когда мы прошли мимо самого последнего ряда, мой проводник вдруг открыл какую-то незаметную дверь, и я поняла, что попала к себе домой, в коммуналку, в своё детство. Я опять прошла через ту загадочную дверь, только с обратной стороны! Воистину неисповедимы пути Господни! Это и впрямь была волшебная дверь!
Я села на пол в том самом коридоре и не могла сдвинуться с места. Меня всю трясло, сердце отчаянно колотилось, я чувствовала, что теряю сознание.
— Что с тобой, Вика? — спрашивали окружавшие меня актёры. — Тебе что, плохо?
— Нет! Мне так хорошо!.. — ответила я и заплакала. Они с удивлением обступили меня.
— Ты что, никогда здесь не была? — спросил подошедший Георгий Васильевич Зелинский.
— Нет, с тех пор, как папа уехал отсюда. Мы ведь здесь прожили столько лет!
— Значит, ты даже не знаешь, что Малый репетиционный зал называется именем твоего отца? — удивился Георгий Васильевич. — Пойдём, я тебе его покажу. — Он взял меня за руку и повёл по нашему коридору.
Мы подошли к двери, ведущей в нашу комнату. Я остановилась, не в силах сделать ни шага.
Ведь вот здесь, за дверью, должен быть мой отец! Я была готова снова, как всегда, броситься в его объятия и повторять, повторять без конца: «Папочка! Если бы ты знал, как я люблю тебя!»
Но за дверью оказался большой светлый зал с тремя окнами, эркером в центре, которые и были окнами нашей комнаты. Боковые стены были сломаны, и за счёт соседних комнат зал стал большим. Не было, к сожалению, белого мраморного камина, который так украшал нашу комнату. Но слева на стене висел портрет, на котором мой любимый отец весело смотрел на меня. «Всё будет хорошо!» — вдруг подумала я и… засмеялась. Да, эта дверь действительно оказалась волшебной! Совершенно другая, неожиданная страница моей жизни начиналась за ней.
Не помню ничего, ни времени, ни места действия. Не помню, почему я оказалась в углу маленькой сцены. Помню одно — танец! Два человека, Он и Она, двигаются навстречу друг другу. Медленно, постукивая в такт каблуками. Иногда резко поворачиваясь, бросая друг на друга взгляды. Исподлобья, из-под руки. Что это, любовь? Ненависть? Напряжение нарастает, зал замер, и я вместе со всеми.