— Ты без стриптиза совсем не можешь? — У меня получается улыбнуться.
— Я тебе говорила? — Аня корчит рожицу Энжи и поворачивается ко мне. — Раз язвишь, жить будешь. Не я виновата, что у тебя в машине ни одной чистой тряпки не нашлось. Парни-медики пытаются меня уложить на носилки, я пальцем тыкаю в кресло на колесиках. Они не спорят, садят меня и везут в здание, девчонки топают рядом. Моя голова понемногу проясняется, я узнаю даже здание городской больницы. Подзываю Рыжика.
— Спасибо. Вы копьё забрали с собой?
— В багажнике.
— А сюда мы как попали? Кто машину вёл?
— Кто-кто? Красотуля вела твоя. Я, думаешь, чего такая злая – она почти всю дорогу с закрытыми глазами проехала. Вот не знаю, как я не поседела и не описалась.
Энжи только шмыгнула носом. Боль в плече мне позволила лишь пару раз хмыкнуть, зато санитарам ржать не мешал никто. Один из них стянул с вешалки, мимо которой мы проезжали по коридору, халат и накинул на Анины плечи.
***
Аня Рыжик.
Спустя где-то час нас впустили в его палату.
— Отравы нет, сказали. Так что к вечеру я попробую сбежать отсюда. — Заявляет, только мы уселись возле него.
— Совсем плохой стал? Ты только что опять сознание терял.
— Ну ещё бы, — смеется уже, значит, легче становится. — пока ковырялись в ране, чистили.
— Говорила я, что тебе сухой наркоз нужен.
Энжи сидит молча, за руку его держит, до сих пор носом хлюпает. Вот ещё трусиха. Я тоже выдала, орала так, пока ехали, что сама оглохла. Наверное, потому и не сбили никого. Учил тебя Крашик ездить, блин горелый. Глаза не закрывать от страха ещё научил бы, цены б ему не было. И вообще… Опять швырнул задницей об землю, аж в голове зазвенело. Не так обидно стало, когда Энжи рядом также на пятую точку приземлилась. Если честно, я не меньшая трусиха. Но ещё больше, чем вида крови и того, что могу больно сделать, я испугалась того, что он может умереть. И где силы взялись то копьё выдернуть и в машине перевернуть всё в поисках аптечки. А топ фигня, да и надоел он мне. Надо что-нибудь понаряднее купить. А ещё бы научиться скромницей выглядеть, как Эля.
— Давайте домой дуйте, отдыхайте. Только телефон мне, а камеру Дэну занесите.
— Нет. — Теперь этот цыпленок перышки топорщит. — Я буду с тобой сидеть.
— Энжи, на меня сейчас снотворное подействует, что мне вкололи, до вечера и просплю, а регенерация сделает всё остальное. Идите отдыхайте. — Притягивает её, целует.
— Иди сюда, мелкая. — На зло так говорит, паразит.
Сажусь на то же место, где сидела только что Энжи.
— Сегодня ты моя главная спасительница. — Вот же гад, и выпендриваться сил нет.
Так же, как до этого Энжи, тянет меня за шею и целует в губы. На месте его подруги убила бы. Обоих. Поднимаюсь с мыслью, что мои красные щеки хоть не так заметны с моим цветом волос. Энжи вместо того, чтобы стукнуть меня, обнимает и целует в щёку. Эта парочка меня доконает. От двери нас окликает сонным голосом Краш.
— Ключи от машины.
— Ой. Я забыла. — Ключи в замке зажигания и двери как бы не настежь.
Молча бегу, забираю всё необходимое из машины, которая просто чудом на месте и цела-невредима, запираю и возвращаюсь в палату. Парень спит, а маленькая золотоволосая красотуля одним пальчиком гладит его по лицу. Запихиваем под подушку ключи и телефон, выходим.
— Домой?
— Если поблизости есть магазинчик, я бы что-то взяла себе. В халате как-то не то.
Энжи расцветает своей неподражаемой детской улыбкой.
— Есть. — Хватает меня за руку и тянет в ведомом только ей направлении.
Уже через пять минут я в примерочной магазина меряю всевозможные одёжки от топов наподобие моего старого до сарафанов в стиле Эли. Энжи принимает самое деятельное участие.
— Это точно не то. — Кричит она на брутальный косой черный топ, который я уже беру в руки, чтобы идти к кассе. — Не твоё.
— Как это не моё. — Пытаюсь не выпустить из рук понравившуюся вещь. — Ещё как моё.
— Хорошо, бери. — Какое милое доброе дитё. — А теперь смотри, что бы я выбрала.
Никогда не любила платья. Энжи силой на меня натягивает какое-то желтое одеяние, я стою с закрытыми глазами, страшась глянуть в зеркало.
— Открывай уже. — Еще и разлохмачивает мне волосы.
Стою ошарашенная – в зеркале вместо оторвы и босячки стоит себе такая милашка, я бы даже сказала, вполне секси. Кто бы вообще сказал, что мне пойдет желтый? К моей-то, как отец говорит, пожарной машине. С сожалением смотрю на черный топ – в другой раз, родной. Энжи уже стоит с другой тряпочкой – воздушная полупрозрачная блузка.