“Ты не увидишь его, a-thaobh is gun chaochail e”, говорит мне разум, но я отказываюсь верить. Я не верю. Потому что ты - единственный человек, единственное чудо в моей жизни, которое до сих пор не позволило мне сойти с ума от отчаяния. И если я еще существую, то лишь благодаря тебе.
Твои письма, Гарри… я храню их все. Сентиментально? Глупо? Бессмысленно? Пожалуй. Я не знала тебя до этой осени, и ты стал для меня новым откровением, хотя, вроде бы, чему можно удивляться в моем возрасте.
Эти прежние дни, дни, которые я проводила в обычных заботах, теперь кажутся мне невероятно далекими. С той самой минуты, как ты - смешной, растерянный, живой - выпал из камина в моем кабинете, для меня начался отсчет новой эпохи открытий. Открытий Гарри Поттера. Не того мальчика, которого я помнила по школьным годам, но мужчины, удивительно чуткого и понимающего, уверенного в себе, умного, прекрасного собседника…
Мерлин, как я завидую Джиневре! Ты волен думать, что я, вероятно, схожу с ума, или это все осенние дожди, которые способны довести до безумия любого, вполне возможно, что ты будешь прав, предположив это, но… я страшно завидую этой девочке, сумевшей достучаться до твоего сердца. И я прошу тебя жить хотя бы ради нее.
Не ради меня, что я? Постороний человек, которого свела с тобой насмешливая прихоть судьбы. Я никогда бы не посмела просить о таком из жалости к себе. Живи ради тех, кто дорог тебе, Гарри. И даже если после моего письма ты не напишешь более ни строчки, я пойму и ни в чем не упрекну тебя. Я лишь хочу, чтобы ты был счастлив.
Береги себя.
P.S.: Tha gaol gam ort, и пусть все боги и люди осудят меня за это”
***
“Nybster, Caithness
29 октября, рассветные часы
Как видите, я жив. И даже в относительно добром здравии - психическом уж точно, раз пишу это письмо. Уже пятое, кстати, за эти полтора часа я перевел бумаги больше, чем за пару месяцев в Хогвартсе, но до сих пор не знаю, что стоит сказать и с чего начать. Наверное, и с того первого предложения про меня начинать не следовало, ведь если письмо пришло, значит, его кто-то отправил, а я очень сомневаюсь, что мертвец может писать письма и ходить отправлять их совиной почтой…
Простите меня великодущно, Минерва. Кажется, я погорячился, заявив, что мой рассудок все еще цел. Начнем с того, что я три дня провалялся в постели - меня зацепили тем вечером, в рану попала грязь, а я еще успел полежать на сырой холодной земле, и вот результат. Кингсли, которому я отправил патронуса сразу после визита к радиолюбителям, нещадно матерился и грозился забрать меня отсюда, но я сказал, что задание это выполню. В итоге смог добрести до ближайшей аптеки, набрать лекарств, какие смог вспомнить из краткого курса колдомедицины в Аврорате, а затем снял - клянусь, я почти не помню, как, у меня к тому моменту уже начинался жар - комнатку на мансардном этаже в местной гостинице. Любезный хозяин сделал вид, что никакой раны у меня нет, и кровь не капает на пол, только настоятельно порекомендовал не умирать в его доме. Думается мне, с последней просьбой я успешно справился.
Очнувшись, я первым делом спустился вниз и потребовал у хозяина писчие принадлежности, сову и что-нибудь перекусить. Да, именно в таком порядке. А он вдобавок принес мне письмо на мое имя, ваше письмо, над которым я и провел, размышляя, всю ночь. Я не рискнул будить любезного господина просьбой перевести мне часть ваших слов - хотя, сдается, он не был бы особо удивлен такой просьбе - но мне хочется думать, что я догадался об их значении.
На этом месте заканчивались кляксами предыдущие пять писем. О, насколько проще было бы увидеться и поговорить с глазу на глаз! Не то, что эти сухие бумажки, куда не запихнешь и половину того, что сидит сейчас в моей голове.
Вы не представляете, насколько я признателен вам, нет, тебе, за эти строчки. Я не знаю никого больше в целом свете, кому мог бы доверять так же сильно. Доверять то, что на сердце. То, что мучает или тревожит. Только теперь я понимаю, насколько неслучайным было то мое, весьма неуклюжее, приземление в камине. Я должен был оказаться в Хогвартсе в тот вечер. Увидеть вас тебя. Это - отправная точка, а все, что случилось после, лишь цепь событий, запланированная кем-то Сверху, кем бы он ни был. Я только теперь понял, как был слеп все это время. Прав Дамблдор, говоривший, что нуждающийся в помощи всегда найдет ее в Хогвартсе. Когда-то я искал дом, и школа стала мне таковым. Сейчас я желал отыскать кого-то, кто смог бы заставить меня иначе взглянуть на серый мир, где я обретался после войны. И в Хогвартсе оказались вы.
Я теперь так много хочу сказать, что не могу вымолвить ни одного слова. Я учил этот экзамен, профессор, честно, но от страха позабыл весь ответ. Быть может, если что-то придет в голову, я снова отправлю сову.
Не сумевший совладать с эмоциями,
Аврор Поттер”
***
“Nybster, Caithness
29 октября, под вечер
Я проведу в этом городке еще несколько дней, быть может, даже неделю - ране нужно затянуться, а радиолюбителям - потерять бдительность, прежде чем я снова смогу вернуться к погоне. Я упустил их в тот раз, но больше такой осечки не выйдет, в этом я готов поклясться. Меня они рассмотреть не успели, а поскольку я был один, думаю, они не заподозрили, что Аврорат сидит у них на хвосте. Я снова выйду на их след, как только они проявятся в эфире.
Пока же мне остается только наслаждаться незапланированным отдыхом. Я отправил сову в книжную лавку, и теперь стараюсь восполнить пробелы в своем образовании. Сейчас под рукой лежит даже томик Продвинутой Трансфигурации - я не особо прилежный ученик, но, коль скоро появилось свободное время, а эта наука связана с моим расследованием… весьма занятное чтение, безусловно, хотя я до сих пор не понимаю, как можно писать учебники таким ужасным трудным языком. Даже аврорская канцелярщина в этом смысле намного более удобоварима.
До магловской литературы я тоже добрался. В основном это, конечно, стихи, хотя и некоторые пьесы Шекспира (я попросил моего любезного хозяина принести что-нибудь почитать, когда умирал со скуки в своей комнате, и он притащил старика Уильяма) весьма меня заинтересовали. Но, наверное, все это вряд ли любопытно тебе?
Еще я много размышляю о природе чувств. Все это понятно с точки зрения опять же магловской химии и биологии, но как, скажите мне, как определенные вещества в человеческом организме могут фактически вытащить человека, стоящего одной ногой в могиле? И не просто вытащить, но и отвесить ему приличного пинка, чтобы, пока летит, осознал, насколько был неправ?
У авроров почти идеальный пульс. Нас учат сдерживать эмоции, даже если мы не на службе. А сейчас у меня, кажется, тахикардия, аритмия и еще куча дурацких болячек на -ия (этими терминами сыпала как-то Гермиона, что запомнил - то пишу), которые нарушают работу моего сердца. Черт, да даже моя неловкая первая попытка поцелуя не заставила мое сердце так судорожно колотиться о ребра!
Если бы мое нетерпение было видом магии, его хватило бы на десяток сквибов, чтобы сделать их волшебниками, равными Основателям.
Очень нетерпеливый Поттер
P.S.: Я прождал ответа на первое письмо целый день, но сова вернулась ни с чем. Значит ли это, что ты не желаешь больше слышать и видеть меня? “
***
“Nybster, Caithness
31 октября
Меня хватило на два дня молчания. Каюсь, никогда не был способен проводить сутки в тишине, предаваясь мыслям о высоких материях. Не знаю, что стало с предыдущими моими письмами, быть может, они сгорели в камине Хогвартса, и это письмо постигет та же печальная участь, но я все же рискну отправить сову в новое путешествие.
Я почти полностью восстановился, и теперь могу позволить себе недолгие прогулки по городку и побережью. Я теперь ухожу с утра к морю, прихватив какой-нибудь сэндвич и книги, и возвращаюсь поздно, когда начинает темнеть. Кажется, здесь рядом даже есть магловская достопримечательность - развалины Nybster Broch, до них я тоже намереваюсь добраться. Вообще, север, как оказалось, это потрясающее место, где можно уединиться и неплохо так разобраться в себе. И никто не мешает, потому что в твоей голове копаешься лишь ты сам да ветер. Удивительное чувство, будто ты один во всей вселенной, этакий заплутавший путник. Но, если знать, что тебя ждут, дорога когда-нибудь выведет домой.