- Я не думала об этом… с такой стороны.
- Стереотипы не изменить, в этом и заключается одна из проблем нашего общества. - заключил маг.
Они между тем вышли из Министерства, попав в Косую аллею, где уже редела и разбредалась кто куда разношерстная толпа волшебников. Закрывались лавки в предверии выходного дня, служащие возвращались домой.
- Окажете мне небольшую услугу, мисс Уизли? - внезапно спросил Шеклболт.
Джинни, безуспешно пытавшаяся бороться со шкальным ветром, трепавшим ее длинные волосы, удивленно подняла на него глаза, убирая с лица рыжую прядь.
- Если я могу чем-то помочь, мистер Шеклболт…
- Видите ли, - Кингсли вздохнул, - Я потерял связь со многими из тех, с кем познакомился во время войны, кроме вас, Поттера, еще пары людей. Я имею в виду ваше поколение, разумеется. Я бы хотел узнать, что с ними, как они устроились. Может быть, это звучит глупо или сентиментально, но в сложные периоды ты всегда стремишься узнать каждого из тех, с кем воюешь, поближе. Потом, правда, это забывается…
- Конечно, я могу рассказать! Не обо всех, но, тем не менее! - тут же ответила Джинни.
- Прекрасно, тогда, может быть, по чашечке горячего кофе в этот дождливый осенний день? - с улыбкой предложил Шеклболт.
- Предпочитаю горячий шоколад, сэр, - также улыбаясь, ответила ведьма.
- Как ни странно, я тоже. - почти смеясь, сознался Кингсли.
Пока они шли до ближайшего кафе, которым оказалось известное, наверное, всем магам заведение Флориана Фортескью, Джинни несколько раз поймала себя на мысли, что разговаривать с Шеклболтом о каких-то пустяках было легко и просто, как будто она говорила с каким-то хорошим знакомым, с которым у нее уже сложились теплые дружеские отношения.
Как ни странно, мысли, посещавшие Кингсли, были очень похожи: впервые за долгое время он и не вспоминал о работе, более того, ему не было нужды выдумывать, что ответить собеседнику - разговор строился сам собой без видимых усилий, и в этом, должно быть, тоже была виновата какая-то неподвластная человеку магия.
В кафе Фортескью сохранилась все та же довоенная атмосфера, за которую это место и любили и дети, и взрослые маги. Почти все столики были пусты, только у окна вели неторопливый разговор две пожилые леди с маленькими внуками, да где-то у широкого, до самого пола, французского окна щебетала молодая парочка, полностью поглощенная друг другом.
Их обслужили быстро, горячий шоколад - Шеклболт отчего-то заказал им обоим двойную порцию с ванильными маршмеллоу - оказался превосходным на вкус, и было самое время продолжить начатую беседу, слушая, как стучит по крыше мелкий дождь, и наблюдая за скользящими по стеклу каплями.
- И о ком бы вы хотели услышать? - выловив ложкой очередной маршмеллоу, спросила Джинни.
- О ком угодно, считайте, что мне просто очень любопытно!
- Хм, хорошо. Вы же знаете Луну Лавгуд?
- Светленькая, с этими странными сережками, которая любит читать книги вверх ногами? - уточнил Шеклболт.
Ведьма в который раз поразилась, какие точные детали мог подмечать Кингсли в каждом человеке. Действительно, пара слов - и вот уже готов чей-то точный портрет или, по крайней мере, неплохой эскиз отдельной личности.
- Верно, так вот она сейчас уже не Лавгуд, а Лонгботтом, представляете? Первая из всех нас вышла замуж, они с Невиллом поселились где-то в районе Корнуэлла, тот выводит какую-то редкостную дрянь в теплицах, вроде бы, бойцовую мимбулус мимблетонию, а Луна продолжила дело отца - “Придиру”. Правда, статьи о морщерогом кизляке куда-то пропали. - хихикнула Джинни. - Симус Финниган вернулся в Ирландию, говорят, открыл там заводик по производству виски, правда, он так и остался взрывоопасным - недавно слышала, что он напутал что-то и снова сжег себе брови!
- Криви, Деннис, если не ошибаюсь?
- Помощник редактора “Пророка”, метит на его кресло и делает стойку охотничьей собаки, когда видит Гарри. Он похож на Колина, хотя я сомневаюсь, что в его увлечении журналистикой есть хоть половина его собственного желания, а не стремления подражать погибшему брату.
- Корман или Кормайкл, как там, не вспомню уже. - поспешил Кингсли увести тему от неприятного воспоминания о похоронах всех сорока девяти защитников Хогвартса, которое вставало перед глазами всякий раз, как только кто-то упоминал имена мертвых.
- Вы имеете в виду Майкла Корнера или Кормака МакЛаггена?
- Все равно же не вспомню, как кто выглядел, только волосы - темные такие и совсем светлые. - развел руками Шеклболт. - И галстуки вроде разные, Гриффиндор и Рэйвенклоу. Или Хаффлпафф.
- У вас потрясающая память! - не сдержалась Уизли. - Корнер сейчас ассистирует Хагриду, как ни странно, говорит, правда, что это временно. А МакЛагген пропал куда-то, не знаю.
- Только на внешность, - удрученно ответил Кингсли. - А две близняшки, я еще одну недавно в коридорах у нас встретил?
- Падма в Мунго работает, - подумав, вспомнила Джинни. - А Парвати с Лавандой вроде как купили ателье в Хогсмиде, насколько я знаю, у учениц Хогвартса они пользуются популярностью.
Она еще отвлеклась, медленно, чтобы не обжечься, смакуя горячий напиток.
- Чжоу Чанг сразу после войны уехала на континент. Ханна Аббот - с Хаффлпаффа, может, вспомните - вроде как тоже. Сьюзан Боунс в Министерстве, вместе с Гермионой, Захария Смит женился и обитает где-то на юге. Но это, наверное, все, я мало с кем в последнее время поддерживаю отношения, общих тем для разговоров и то нет, не считать же таковыми войну, погоду или политику.
- Действительно, - хмыкнул Шеклболт, вспоминая, как много лет назад его мать, женщина строгих правил и даже излишне старомодная, советовала ему ни при каких обстоятельствах не обсуждать три вещи - политику, чистоту крови и материальное положение. - И все же примите мою благодарность, это было весьма занимательно!
- Не стоит, вам спасибо за шоколад, - Джинни улыбнулась.- Вкус моего детства…
На выходе Шеклболт попрощался быстро и как-то скомканно и тут же затерялся среди последних гуляющих людей. Джинни отправилась домой, почему-то испытывая странное желание оглянуться и найти глазами высокую темную фигуру с огромным черным зонтом…
========== 6. ==========
“Хогвартс,
24 октября, вечер
Гарри,
Простите за мое временное молчание, должно быть, разочаровавшее вас, но даже теперь письмо дается мне с огромным трудом. По крайней мере, та его часть, которую я переписывала более десяти раз и так и не смогла подобрать подходящие слова. Это касается Дамблдора и того, чем вы столь любезно поделились со мной. Ваши размышления… оказались на удивление схожи с моими, хотя мне, как оказалось, недоступно то умение прощать, которое есть в вас.
Впервые я осознала, что что-то пошло не так, когда пострадала Кэти Белл, вы должны ее помнить. Дамблдор, убедившись, что то проклятое ожерелье предназначалось для него, не сделал ничего, чтобы защитить тех, кто мог случайно попасть под удар. Конечно, это поведение можно списать на политику и необходимость, но мы все в большей или меньшей степени доверяли Альбусу, а его затянувшаяся шахматная партия внезапно стала опасной.
Затем, за несколько дней до его гибели, у меня снова состоялся разговор с Альбусом, который неприятно поразил меня. Мы все тогда уже ощущали подступающую войну, и больше всего я боялась, что случится внезапное нападение на Хогвартс. Я предлагала ему - видит Мерлин, не так настойчиво, как должна была - продумать хотя бы элементарный план эвакуации школьников, чтобы они не попали под удар. Знаете, что он ответил? Что дети - вдумайтесь, Гарри, несовершеннолетние дети, многие из которых едва выучили Экспеллиармус и Протего! - пойдут в бой наравне с маститыми аврорами.
“В такое время важно не допустить падение последнего оплота Магического Мира” - сказал он, прекрасно зная, что многие из учеников в этой мясорубке просто станут пушечным мясом, способным дать жалкие несколько минут преимущества до прибытия авроров. Он сознательно готов был пожертвовать теми, которых доверили ему. И ведь если бы война началась раньше, только вдумайтесь, скольких бы мы хоронили!