— Амана, — позвал я, — куда нам было бы лучше всего переместится?
Ее брови взметнулись вверх, будто она хотела спросить, есть ли у нас выбор, но вслух произнесла другое:
— Долина Винье в окрестностях столицы, — и, не дожидаясь очевидного вопроса, пояснила: — Мой брат будет рад нас видеть.
Значит, там располагались владения клана аль-Ифрит.
Странно, почему Амана не выбрала одно из владений Дасан. Пусть корневое имение осталось на территории Гаргунгольма, но этот клан, насколько я знал из «Хроник», имел множество других поместий. Может, конечно, Амана просто соскучилась по родне. А может, не была уверена, как ее появление воспримут младшие семьи Дасан…
Точно!
Раз Старшая Семья Дасан уже три года считалась официально погибшей, следующая по рангу младшая семья должна была быть провозглашена Старшей.
Вряд ли глава этой семьи, кем бы он ни был, добровольно откажется от власти и богатства, которые прилагаются к титулу главы Старшего клана. Чтобы сместить его и утвердить свое право, Амане нужна будет сильная поддержка — например такая, которую может оказать другой Старший клан.
— Понял, — сказал я и, в очередной раз полоснув лезвием топора себе по запястью, прижал левую ладонь к стене. Башня слушала меня и так, но с кровью было надежнее.
Долина Винье, — передал я Башне. — Рядом со столицей. Ты перенесешь нас туда.
Волна отрицания нахлынула, едва я договорил. Еще более сильная, чем прежде. Вместе с отрицанием пришло ощущение жадного желания — Башня хотела мою черноту. Хотела забрать ее каким угодно способом. Похоже, чем сильнее пробуждался ее разум, тем сложнее было ее запугать.
А потом Башня зашевелилась. Высокие окна, так удачно пропускавшие свет полной луны, сузились — камень их окоемов растягивался, как живой. Пол под ногами зашевелился, и я понял, что через несколько мгновений каменные плиты превратятся в такие же корни, какие убили уже три десятка человек.
Так, да?
Еще один порез по запястью — более глубокий — и крупные капли моей крови расплескались по стенам и плитам пола. В этот раз они превратились не в пауков. Теперь вокруг вились живые лианы с блестящими широкими листьями и острыми усиками. Каждое прикосновение стеблей и листьев оставляло в полу глубокие ямы, наполненные песком. Стены пошли широкими трещинами, в них появились дыры — будто новые окна взамен закрывающихся…
Если все стены превратятся в песок, то крыша обвалится. И тогда Башня, пусть и полуразрушенная, съест нас в виде кровавых лепешек.
Мне нужно было найти ее самое уязвимое место до того, как стены начнут падать.
Идите и ищите, — велел я кровавым паукам, — Внутрь корней, в глубь земли.
Они подчинились, а меня захлестнули чувства Башни, вызванные их движением, ее страх и отвращение. Но остановить пауков она не могла.
Что ж, хотя бы на остальных людей Башня сейчас не обращала внимания. Не пыталась на них напасть. Ее интересовал только я.
Корни превращались в песок под моими руками, топором, листьями лиан и лапами оставшихся пауков. Одновременно с этим другие мои пауки спускались все ниже, подгоняемые приказом. Мое зрение изменилось — я видел глазами человека, и я видел глазами всех этих мелких тварей, будто они были единым организмом.
Потом пауки достигли места, где корни истончались, разветвлялись и окружали нечто округлое, неправильной формы. Нечто, что пульсировало, сжимаясь и увеличиваясь.
Сердце Башни?
Похоже на то.
Вот только мои пауки не могли проникнуть к нему. Истончившиеся корни, окружающие сердце, превращались в песок под их прикосновениями, но новые корни отрастали быстрее, чем в защите появлялись дыры.
Какое оружие могло бы дотянуться до сердца? Я следил за движением пауков и мог сказать, что находилось оно на глубине сотен акков.
Как его достать?
Чем?
Эх, мелькнуло сожаление, как удобен бы мне был сейчас меч, пропитанный демонической скверной и способный меняться так же, как моя кровь. Куда удобнее, чем топор…
Лезвие топора засветилось ядовито-холодным голубоватым светом, а потом в руке у меня оказалась рукоять длинного двуручного меча.
Амана не говорила мне о том, что оружие Дровосека способно на такое. Не сочла нужным? Не знала? Или это демоническая скверна подстраивалась под мои желания?
Недаром Башня так хотела ее получить.
Я поменял хватку на оружии, занес его над полом и ударил. Клинок вошел в камень как в воду, без сопротивления.
Теперь одновременно с реальностью вокруг и с тем, что окружало пауков, я видел движение лезвия. Как невероятно быстро оно удлинялось, прорезая и камень Башни, и землю, и корни. Как оно приблизилось к сердцу и легко прошло сквозь его защиту. Как остановилось вплотную к нему, почти касаясь.
Башня замерла. Если бы каменюка нуждалась в воздухе, то я бы сказал, что она перестала дышать. Но нет, лишь замерла, корни застыли посредине движения, живой камень прекратил заращивать дыры в стенах.
Перенеси нас в долину Винье, — вновь велел я Башне. — Или я убью тебя.
По Башне прошла дрожь. Страх, куда более сильный, чем прежде, боролся с нежеланием выполнить мой приказ и побеждал.
Потом Башня сдалась, и пол под ногами затрясся. Сейчас, на высоте, это ощущалось сильнее, чем днем, когда мы стояли на поверхности земли.
— Перенос? — спросил Кастиан, впервые за долгое время подав голос.
— Должно быть он, — ответил я, думая немного о другом. Топор подчинялся мне и на расстоянии, а как будет с мечом?
Я убрал с рукояти одну руку, потом вторую, но ощущение родства с оружием осталось, как и способность «видеть» то, что происходило в глубинах земли.
Если Башня выполнила мое условие…
Да-да, — донеслась до меня торопливая мысль каменюки. — Выполнила. Все выполнила. Убери меч!
Я чуть улыбнулся, не отвечая.
Огляделся — все, в том числе люди из отряда Шен, выглядели целыми, хотя, судя по выражению лиц, слегка потрясенными.
— Пойдем проверим, выполнила ли каменюка приказ, — сказал я, разворачиваясь к лестнице, оставив сияющий меч погруженным в камень. Гарантия того, что Башня в очередной раз не пойдет на попятную. Кроме того, она же хотела черноту —демонической скверны на оружие было больше, чем на мне, так что пусть радуется.
Нет! — в голосе Башни, который все больше походил на человеческий, слышалась паника: — Не хочу оружие! Не радуюсь! Слишком близко, слишком опасно! Убери!
Я мысленно хмыкнул:
Сама не захотела по-хорошему, каменюка.
Я успел сделать едва два шага к лестнице, когда ко мне подбежала Амана.
— Рейн!
— В чем дело?
— Ты точно уверен, что сможешь с ним расстаться? — понизив голос до шепота, она кивнула в сторону светящегося клинка.
Я нахмурился.
— Уверен. Мы же об этом говорили.
— Да, но… — Амана оборвала себя, потом встряхнула головой. — Ладно, не обращай внимания. Пусть у тебя получится.
Я хмыкнул. Почему она была так уверена, будто это «расставание» вызовет трудности? Как бы оружие мне ни нравилось, оно всего лишь оружие. А в данном случае еще и опасное для своего владельца.
Я выбрал меч — из тех, что остались от съеденных воинов Шен. К мечу прилагались и ножны — погибший просто не успел достать оружие. Потом взглянул на лианы, выросшие из моей крови. Оставлять их вот так было жаль, вдруг пригодятся, но не тащить же растения на себе.
Может быть, я мог управлять их внешним видом?
Щелкнув пальцами, я мысленно представил, как эти лианы превращаются в таких же кровавых паучков, что послушно ждали моей команды, и…