Взгляд Джуда бегает от меня к ней, пытаясь сложить пазлы. Блядь.
С недовольным вздохом я провожу рукой по лицу и неохотно поворачиваюсь к матери.
— Привет, — бросаю я, окидывая взглядом весь ее облик. На красивой белокурой голове нет ни единой выбившейся пряди волос. На ней сшитые на заказ шелковые брюки, туфли на каблуках и рубашка с принтом, которая выглядит прямо как на модных показах. Макияж безупречен, скрывая все внутреннее уродство от остального мира.
— Ты только что вернулась из поездки? — спрашивает она, когда ее глаза скользят по багажу - вероятно, ей противно, что я не использую комплект Louis Vuitton с монограммой, который она купила, когда мне исполнилось шестнадцать. Извини, я продала его давным-давно, дорогая мама.
— Мы были на Гавайях на съёмках, — отвечает Джуд. Он чувствует напряжение между всеми нами?
Впервые с тех пор, как мы приехали, взгляд матери падает на Джуда. Выражение ее лица никогда не меняется. Она ни улыбается, ни хмурится; просто смотрит на него безразличным взглядом.
— О, извините за манеры Клариссы. Я - миссис Темпл, а вы кто?
— Джуд, — говорит он, протягивая руку в пустоту. Она даже не смотрит вниз и определенно не делает шага вперед, чтобы пожать руку. Я подхожу к Джуду поближе, инстинктивно желая защитить его от мерзкой женщины, которая создала меня.
— Какое отношение вы имеете к этой съёмке, Джуд? — спрашивает мать, когда Джуд убирает руку.
— Фотограф, — уверенно отвечает он с высоко поднятой головой, не униженный ее хладнокровием.
Она смотрит на меня с таким выражением, как будто только что надышалась кислым молоком.
— О, милая, фотограф? Что на тебя нашло в последнее время? Мы тебя не так воспитывали. Когда ты оставишь эту глупую работу моделью? Как, по-твоему, я выгляжу, когда дамы в клубе говорят о том, как ты позируешь для непристойных журналов в бикини! Правда, Кларисса, я ожидала от тебя лучшего...
— Мам! — кричу я, прежде чем сделать глубокий вдох. Не позволяй ей влиять на тебя, Чарли. — Что ты здесь делаешь? — пытаюсь узнать спокойно как могу, но не получается.
Медленная, злобная улыбка расползается по лицу, выражение которого вызывает во мне дрожь.
— Ох, дорогая, я приехала помогать с подготовкой к свадьбе.
Да ты смеёшься надо мною.
— Ты больная! Что...
— Мне пора,.. — бубнит Джуд, прерывая вопрос.
— Нет! — ору я. Этого вообще ни хрена не должно было произойти. Джуд - единственное, что мне сейчас нужно; чего я хочу.
Мама прочищает горло позади нас, прежде чем дать мне совет чопорным тоном:
— Лучше не обманывать бедного мальчика. Он знает о помолвке?
Весь мир замедляется, когда ее слова пропитывают воздух. Я поворачиваюсь к Джуду как раз в тот момент, когда он с недоверием сводит брови. Затем, подобно раскатам грома, выражение охватывает каждую из его черт. Его голубые глаза стекленеют от шока, челюсть сжимается, а руки теребят красивые темные волосы, взъерошивая их еще сильнее. Затем внезапно он разворачивается, сжимает руки в крепкие кулаки и уходит.
— Джуд! Остановись! — Я бегу за ним, но он забирается в такси, ни разу не оглянувшись. Он захлопывает дверь, загораживая меня. Я не знаю, что делать, поэтому я стучу в окно, пытаясь заставить его остановиться. Я стучу так сильно, что ладонь начинает жечь, но Джуд качает головой, не отрывая взгляда от переднего окна, и велит водителю уезжать.
— Джуд! — Я кричу в ночном воздухе, наблюдая, как уезжает такси. Как это произошло? Как, черт возьми, он только что украл мое сердце? Я думала, что защищаю его, так почему же чувствую, что вся гребаная душа просто вмялась в асфальт под тяжестью шин этого такси?
— Мама! Ты бредишь! — кричу я, поворачиваясь к ней лицом и решительно шагая вперед. — Я разорвала эту «помолвку» четыре года назад. Почему ты вообще об этом сказала?! Ты действительно сошла с ума или просто пытаешься разрушить то немногое, что у меня осталось от жизни?
Мои руки на мгновение зависают в воздухе, прежде чем я провожу ими по лицу, пытаясь разобраться в этой женщине. Она опускает взгляд на наманикюренные пальцы, пока на великолепном злобном лице не отражается ни намека на эмоции.
— Я предполагаю, что кто-то отстает от текущих событий в жизни дочери, потому что с ним отказываются разговаривать.
Неужели ее слова должны были подействовать на меня? Я даже не знаю, как можно ненавидеть ее еще больше, чем ненавижу уже, но вид того, как Джуд уезжает, добавляет еще одну ступеньку к ее растущему списку мерзких поступков.
Я делаю медленный вдох и выдох, и когда, наконец, заговариваю, голос становится чрезмерно спокоен.