— Но почему же ты тогда не ушел?
Джек молча пожал плечами. Порой он и сам задавал себе тот же вопрос.
Она ответила за него:
— Ты оставался лишь по одной причине. Чувствовал свою вину за то, что произошло с Эстебаном.
Джек опустил глаза, но спорить не стал:
— Иногда мне казалось, что, если очень постараться, можно вернуть наши прежние отношения. Какими они были до Эстебана.
— Все это сказки, Джек. И им нет места в реальной жизни.
— Ну и какой тогда вывод?
— Знаешь, я всегда думала, что люди, у которых не задался брак, просто мстят друг другу. Но это не так. Иногда так называемые мстители на самом деле являются просто идеалистами. Считают, что где-то их ждет лучшая доля. И порой у них достает мужества уйти и искать свое счастье.
— Ты к этому готова?
— После всех лет, что мы провели вместе… я думаю, ты заслуживаешь честного и откровенного ответа. С тех пор как мы расстались, мне ни разу не снились кошмары.
— И какой из этого вывод?
— Кошмары просто так не уходят. Разве что в том случае…
— …что исчезает причина кошмаров, — закончил он за нее.
— Джек, я не хочу сказать, что это твоя вина. Просто все так сложилось. Понимаешь?
— Да все я прекрасно понимаю. Более того, согласен целиком и полностью.
Она еле заметно улыбнулась, точно испытывала облегчение от осознания того, что не надо вступать в спор.
— Вот и все, что я хотела сказать.
— Все?
Она кивнула.
— Мне пора.
И поднялась, но Джек остался сидеть.
— Синди?..
Она остановилась, обернулась.
— Да?
— Хочу знать одну вещь.
— Что именно?
— Как считаешь, что-то было между мной и Джесси перед тем, как она позвонила тебе и сказала, что я ее любовник?
— Зачем ты спрашиваешь?
— Вот уже несколько месяцев я пытаюсь выстроить события по хронологии. Насколько понимаю, Джесси встретилась со мной и сказала, что виатикальные инвесторы узнали об обмане и хотят ее убить. Я отказался помочь ей, и после этого она позвонила тебе и сказала, что у нас с ней роман.
— Да, правильно.
— Одного не понимаю. Как виатикальные инвесторы узнали, что Джесси их обманула?
— Ну, наверное, кто-то сказал им.
— Кто?
— Да кто угодно.
— Нет, тут все не так просто. И не так много вариантов. Я не говорил. Джесси, естественно, тоже. И это не доктор Марш. Давай прикинем. Может быть, человек, которому я доверял целиком и полностью?
Лицо ее оставалось невозмутимым, она лишь приподняла левую бровь.
— Боюсь, есть в жизни вещи, которых тебе так и не дано понять, — сказала она и шагнула к выходу.
Джек допил остатки виски. Оставалось утешаться лишь одним: душевное равновесие Синди он все же немного нарушил. Именно с нее началась вся эта трагическая история с Джесси.
— Синди! — снова окликнул он.
Она остановилась, на этот раз в голосе звучало раздражение:
— Что еще?
— Меня беспокоит еще одна вещь.
— Если есть что сказать, говори.
— Ладно, скажу. Все это очень дурно пахнет. Потому как мать твоя призналась и сидит в тюрьме. Но я сомневаюсь, что она убила Джесси Мерил.
Синди недовольно поморщилась.
— Что?
— Мотивы убийства стали для меня своего рода навязчивой идеей. Возможно, потому, что я — криминальный адвокат. Как-то не вяжется это убийство с Эвелин. Ведь больше всего на свете ей хотелось, чтобы ты нашла в себе мужество уйти от меня. Ничего более. И убивать Джесси ради этого не было необходимости. Мне кажется, ты нашла ее в ванной без сознания, но еще живой.
Синди промолчала.
— Ведь все было именно так, да, Синди? Мать пришла к нам в дом, заставила ее напиться, да так, что бедняжка вырубилась. И когда ты вошла в ванную, она была еще жива, верно?
По лицу Синди словно тень пробежала. Никто не заметил бы, кроме Джека. Но он слишком хорошо ее знал.
— А как же угол надреза на ее запястье? — спросила она. — Ведь именно на этом базировалась вся твоя версия. О том, что ее убил левша, что он старался выдать убийство за самоубийство.
— Да, какое-то время эта идея казалась мне просто блестящей. Но угол был не слишком характерным. Я много думал об этом еще до того, как обвинил твою мать. Мы с Розой обсуждали это утром того дня, когда Катрина явилась в наш дом. Патологоанатом не придал углу надреза значения, даже не упомянул о нем в отчете. А твоя мать и дня бы не провела в тюрьме, не сознайся она в убийстве.
— Но угол существует, и моя мама левша.
— Это еще ничего не доказывает. Убийца мог действовать слишком поспешно. Мог пребывать в состоянии аффекта, бешеной ревности. И одному Богу известно, каким именно должен быть угол надреза в таких обстоятельствах.