— Трэвис? — негромко произнес он.
— Да?
— Что вы думаете об этой киноретроспективе?
Анна смутилась.
— Он талантлив, и ему теперь дают более серьезные роли. Если он — наш убийца, то на его карьере можно будет поставить крест. Мы страшно рискуем. Ну а если он невиновен?
— Да. Вот почему нам надо быть осторожными. На Куиннз Гейт полным-полно особняков, где живут послы и другие большие шишки. Они увидят, как копы окружили соседний дом. Лишь бы нам их не вспугнуть.
— Вы считаете, что он убийца?
— Зачем ломать голову и что-то считать, пока у меня нет доказательств? Ну а вы что чувствуете?
— Честно скажу, не знаю. — Она потупила взгляд. — С его внешностью он мог бы обладать любой женщиной, стоило ему только захотеть. К тому же он связан с этими журналами, а в них списки сотен старлеток. Непонятно, зачем он поставил свое будущее на карту, — тут нет никакого смысла. Но если он психически болен, то, возможно, ведет двойную жизнь и научился маскироваться.
— Он выбрал подходящую профессию для маскировки.
— В этих глянцевых журналах все время пытаются пронюхать, с кем он появляется в городе. Но ни с одной женщиной его не видели. А вдруг он гей? Ведь ему тридцать восемь лет, и он ни разу не был женат. Тогда многое становится ясно.
Лангтон перелистал еще один журнал.
— Лучше прочтите какую-нибудь книгу. Я терпеть не могу эту муру.
Догадавшись, что их разговор закончен, Анна покинула кабинет.
В час сорок пять минут патрульная машина остановилась у дома Дэниэлса на левой стороне Куиннз Гейт, в конце Кенсингтонских садов. Судя по отчетам двух полицейских, Дэниэлс не выходил из дома, они видели его утром в окне первого этажа.
Лангтон чуть заметно улыбнулся Анне и провел ее по каменным ступенькам большого, украшенного колоннами входа в элегантное здание. К звонкам других этажей были прикреплены таблички с именами остальных жильцов, однако Дэниэлс никак не обозначил принадлежащую ему часть дома. Лангтон позвонил.
Через несколько минут они услышали бесплотный голос:
— Да?
— Мистер Дэниэлс?
— Да, — вновь, уже более отчетливо произнес голос.
— Это полиция. — Пауза. — Будьте добры, откройте дверь.
Дверь со щелчком отворилась. Лангтон и Трэвис вошли в красивый холл, пахнущий полировкой. Полы покрывала мозаичная плитка, и в центре холла вырисовывалась статуя греческой богини. Там же стоял сверкающий стол красного дерева с аккуратно разложенными письмами. Справа от широкой лестницы, устланной красным ковром, находилась дверь, которая, очевидно, вела в апартаменты Дэниэлса. Они поднялись по ступенькам и обратили внимание на стены, украшенные картинами.
Анна испытала шок, когда вместо заснятого на пленку киногероя перед нею предстал Дэниэлс из плоти и крови. В жизни он оказался несколько иным — выше и стройнее, чем на экране, со светлыми шелковистыми волосами, подстриженными, как решила она, на викторианский манер. Из-за высоких, резко очерченных скул его лицо выглядело совсем худым. Но глаза и теперь производили незабываемое впечатление — сиреневые, с темными длинными ресницами. Он был в черном открытом свитере в стиле поло, выцветших джинсах и старых вельветовых тапочках с вышитой золотой монограммой.
— Это вы по поводу парковки?
— Нет. — Лангтон достал свое удостоверение детектива-суперинтенданта. — Я главный инспектор Джеймс Лангтон, а это сержант Анна Трэвис. Нам нужно с вами поговорить, мистер Дэниэлс. Можно нам пройти?
— Я так полагаю, — растерянно отозвался Дэниэлс и отошел назад в освещенный коридор. — Проходите.
«Ничто в нем не свидетельствует о незавидном происхождении, — подумала Анна, — ни аристократический тон, ни изысканные манеры». Они проследовали за ним в огромную столовую, где свет падал от стены из тонкого цветного стекла. Анна изумленно осмотрелась. Над обеденным столом висела хрустальная люстра, а по обе стороны камина виднелись выразительные хрустальные бра. Сам стол был не менее двадцати футов в длину, и его окружали стулья с красными бархатными сиденьями.
— Во время концертов в Альберт-холле они всякий раз требуют убрать машины жильцов. Заявляют, будто это незаконная парковка, — пожаловался Лангтону Дэниэлс. — И нам приходится платить. Отвратительно, просто отвратительно.
Лангтон рассеянно кивнул. Анна изучала узор на восточном ковре у нее под ногами, когда Дэниэлс нарушил молчание.
— Сюда, детектив, — с легкой усмешкой произнес он. Анна робко двинулась за двумя мужчинами в гостиную в передней части дома, с окнами, выходящими на Куиннз Гейт. На полированном паркете раскинулись две тигровые шкуры, а на стенах висело несколько полотен знаменитых старых мастеров.