— Ты не волнуйся, деньги у него есть.
— Мужик, меня волнует лишь одно. У тебя самого кишка не тонка? А, как? Может, ты готов только разговоры разговаривать?
— А к чему мне нужно быть готовым?
— Грохнешь вместе со мной домик? Там живет один белый, которому я продавал дурь, когда работал на «Молодые пацаны, Инкорпорейтед».
— Извини, но ты о чем вообще, мать твою, а? — не понял Глен.
— Перестань глазеть в окно и слушай меня, тогда все дойдет. Друг, «Молодые пацаны» были хозяевами в западной части города. Этот мужик, о котором я говорю, обычно приезжал в микрорайон, останавливался на моем углу, и я снабжал его дурью. Потом я стал работать на «Братьев-сокамерников», у них еще есть фабрика крека, знаешь?
Глен покачал головой.
— Девки бодяжат там такие кристаллики — их «рокеттсами» называют.
— А я думал, что ты работаешь с кредитными карточками.
— Так, подрабатывал, чтобы покупать шмотки, вещи для дома. Но потом залетел, и федералы решили обвинить меня в сбыте наркотиков. Пришлось сознаться в афере с карточками, чтобы скостить срок. Понимаешь? Федералы решили, что лучше хоть что-то, чем ничего, и послали меня в «Ломпок», а ты уговорил меня сбежать. Единственная глупость, которую я совершил в своей жизни. О’кей, так вот этот мужик… Понимаешь, о ком я говорю?
— О том, который покупал у тебя коку.
— Героин — это сначала, а затем он нашел счастье в креке, который я ему поставлял, когда работал на «Сокамерников». Дальше он совсем скурвился, решил сам подторговывать, сбывать товар таким же белым, как он сам. Понимаешь?
— Да, долгая история… — Глен снова уставился в окно, стараясь вести себя спокойно, но он четко понимал, что ситуация выходит из-под контроля. Сначала Морис забрал машину, теперь пытается выпихнуть из дела… И куда только подевался мелкий аферист по кличке Снупи?
— Слушай, — окликнул его Морис, — я знаю, что ты крутой, но таким тоном со мной не разговаривай, о’кей? Не нравится, что я говорю, можешь отваливать, куда хочешь, прямо сейчас и выходи.
«Заигрался парень, — подумал Глен. — Пора осаживать». Он собрался с духом.
— Ты не забыл, что это моя машина? Я на ней сюда приехал.
— Что за пурга, друг? Я сказал, что хочу эту машину, значит, она моя. Возьми себе другую. Так что, будешь меня слушать?
Глен понял, что они не спорят, а в некотором роде стараются пережать друг друга. Морис решил показать, кто здесь босс. Глен в новом плаще на шерстяной подкладке, шерстяных же перчатках и шарфе решил изобразить удивление:
— Откуда такая враждебность, мужик? Я думал, мы понимаем друг друга.
— Я спросил, ты будешь меня слушать или нет?
Вот и все понимание.
Глен решил промолчать, пусть Морис подождет, а потом сказал — как можно более безразлично:
— Этот парень, которому ты продавал дурь раньше и который сейчас снабжает своих белых братьев… Ты решил ограбить его, потому что он не заявит в полицию, так как зарабатывает деньги, как ты говоришь, незаконно. Верно? — сказал и с нарочитой усталостью взглянул на этого чернокожего пижона, похожего в своем платке на африканского принца. — Ну, что еще?
— Ты либо полный дурак, либо крутость мне свою показываешь. О’кей, посмотрим, на что ты способен в деле.
Молодая женщина по имени Марси Нолан — репортер полицейской хроники из «Фри пресс» — заметила Карен Сиско у входа в полицейское управление Детройта, что на Бьюбиен, 1300. Марси только что пообедала в ресторане в Гриктауне, в двух кварталах от здания полиции. Пока она проходила через металлоискатель в холле, Карен уже поднялась на лифте на какой-то из этажей. К примеру, она могла заглянуть к начальству на третий, в убойный отдел на пятый или в отдел по борьбе с особо опасными преступлениями на седьмой. А если Карен прилетела сюда за преступником, значит, ее нужно искать на девятом этаже, ведь именно там расположены камеры. Если, конечно, преступник не сидит на противоположной стороне улицы, в тюрьме округа Уэйн. Марси взбежала по лестнице на второй этаж, в свой кабинет, который она делила с репортером из «Ньюс», и позвонила помощнику редактора.
— Привет, это Марси…