— Очень просто, меня зовут Морисом.
— А этого детину ты называешь Белым Боем?
— Белым Боем Бобом, — внес свою скромную лепту Глен. Прозвучало достаточно невинно, но не для Фоули.
— Белый Бой был боксером, — объяснил Глен.
И Бадди, конечно, не смог сдержаться:
— А сейчас он чем занимается? Треплется?
— Все как в добрые старые времена, — сказал Фоули Морису.
Морис усмехнулся:
— Именно. Никто не хочет уступать. Стоит уступить, и ты уже чья-нибудь жена. Так что вы с Бадди делаете здесь, на морозе?
— Наверное, думают, что участвуют в нашем деле, — вмешался Глен. — Только меня никто не предупредил о том, что они сюда приедут. Помнишь, я упоминал тебе, что у меня есть два парня, а потом сказал, что нет. Так вот это они.
— Поговорим на улице, — предложил Морис.
— А здесь чем не устраивает? — не понял Фоули. — Тепло и приятно.
— Тепло? Здесь девяносто пять градусов, иногда бывает и сто, так Эмануэль заставляет ребят потеть — от этого они становятся худыми и злыми, как Томми Хернс. И в зале я о делах не разговариваю. Для меня это место святое, понимаешь? К тому же мне пора. Захотите поговорить, приходите на бои в среду вечером, посмотрим бокс, потреплемся.
Фоули повернулся к Бадди, тот пожал плечами, и Фоули спросил:
— Куда приходить?
На улице, по пути к машине, Фоули спросил:
— Заметь, предполагалось, что это дело Глена, а сейчас он будто работает на Снупа.
— Только попробуй его так назвать, — сказал Бадди. — Слышал, что вякнула эта раскачанная задница? Понял, что он с тобой сделает?
— Он просто пытался объяснить, кто он такой, хотел познакомиться с нами.
— И кто же он?
— Раскачанная задница. Но знаешь, что меня больше беспокоит?
— Если Снуп прочел о тебе в газете, стало быть, ему известно, что ты стоишь десять штук.
— А ты не помнишь, там писали за живого или за мертвого?
— Думаю, столько стоит информация, которая может привести к твоему аресту. Возможно, заплатили бы и за труп, только вряд ли у Снупа силенок хватит. Понимаешь, что я имею в виду? Это тебе не какого-нибудь кубинца сдать, как там его…
— Лулу, — помог Фоули. — Интересно, а Чино поймали?
— Возможно. Мы не следим за событиями.
— Слышь, — сказал Фоули, когда они подошли к машине, — а мне понравился платок Снупа. Круто выглядит. Согласись.
— Наденешь такой же, лично тебя заложу. За те же десять штук.
Глен попытался было получить кое-какие ответы, пока Морис наблюдал за двумя тренирующимися боксерами, но с тем же успехом он мог говорить со стенкой:
— Ты сказал, есть пара ребят, готовых поработать за сотню баксов?
Морис заорал парню в фуфайке с надписью «РИКАРДО ОУЕН» поверх футболки, чтобы тот бил, бил короткими, иначе зачем он вообще надевает перчатки. Руки в перчатках — значит, бей.
— Если у тебя есть пара ребят, зачем нам Фоули и Бадди?
— Моих ребят здесь уже нет.
— А где они? Ты выяснил?
— Рики, бей и уходи, удар и уход! — проорал Морис боксеру, а потом повернулся к Глену: — Им запрещено появляться здесь.
— Что значит запрещено?
— Рики, не отпускай его. В угол зажимай!.. Они лишились такого права, козлы. Тренер засек, что они толкают траву рядом с залом. Рики, в ответ его зажимай, что ты телишься!
Прозвучал гонг, и боксеры разошлись по углам, бессильно опустив руки.
— Отойдем-ка, — предложил Морис.
Они отошли от ринга, миновали тренеров и сели на скамью рядом с дверью. Белый Бой удалился в другой конец зала и принялся лупить тяжелую грушу.
— Ты мне сначала сказал, что привезешь ребят, потом заявил, что их не будет, а ребята приехали сами.
— Я ж говорю, я даже не подозревал об их приезде.
— Но они здесь, знают о деле и хотят поговорить. Чудесно. Видишь ли, те двое, которых я подумывал использовать, мне больше не нужны, они себя замарали. Понимаешь? Почему бы нам не использовать твоих грабителей? Они-то ребята серьезные, иначе бы столько банков не бомбанули.
— А делиться? С ними же надо будет делиться, за сотню баксов они пальцем не пошевелят.
— А ты как с ними договаривался?
— До этого дело не дошло.
— Предложить можно одно. А расплатиться кое-чем другим, — сказал Морис.
17
Телефон в номере Карен зазвонил в половине девятого. Услышав: «Карен, это Марси Нолан», она сразу поняла, каким образом ее фотография оказалась на следующей странице после раздела «Все о еде», в рубрике «Имена и лица».
На фотографии шириной в две колонки Карен была изображена в строгом черном костюме и с помповым ружьем «ремингтон» в правой руке. Приклад ружья был уперт в кокетливо выдвинутое вперед бедро, ствол торчал над головой, ладонь сжимала оружие чуть выше спусковой скобы. А еще на Карен были темные очки, и она смотрела мимо камеры, чуть приоткрыв губы. Подпись гласила: