Карен осторожно подкралась к автомобилю и заглянула в окошко. В темном салоне копошился угловатый силуэт. Глен лежал на правом боку, волосы закрывали его лицо… Похоже, он пытается открыть бардачок. Когда дверь машины открылась и в салоне опять загорелась лампочка, его голова нервно дернулась, и на Карен уставились огромные, размером с блюдце, глаза. Карен залезла в «линкольн» и опустилась на пассажирское сиденье рядом с Гленом. Тот резко выпрямился. Снова стало темно.
— Глен, что я вижу, ты пытаешься угнать машину?
— Господи, не могу поверить… — жалобно простонал Глен.
Жалкий тип. В Карен даже проснулось нечто вроде сочувствия.
— Думаешь, я явилась сюда, чтобы разрушить твою жизнь? — спросила она.
Он продемонстрировал ей пустые руки:
— Просто у меня нет ключей.
— Это я вижу.
— Ну, то есть я вовсе не собираюсь красть эту машину.
— Правда?
— Конечно. Ведь я ее уже украл. На прошлой неделе в Уэст-Палм, по-моему. Не могу же я украсть ее сам у себя? Да и где мои инструменты? В долбаном багажнике, дьявол его подери.
— Позволь спросить, правильно ли я тебя поняла… Ты хочешь смыться от этих ребят? Так?
— Ты меня видела с ними?
— И ключи остались у одного из них?
— Ага, — кивнул Глен. — Слушай, мне очень хочется в туалет.
— Те двое, с которыми ты сидел… Мориса Миллера среди них не было. Я видела Снупи на тюремной фотке.
— Откуда ты о нем знаешь?
Бедняга совсем был сбит с толку — отчаянно озираясь по сторонам, Глен то и дело кидал испуганные взгляды в сторону «Театра». Карен повернулась посмотреть, что же его так пугает. Из-за машин был виден только купол здания, а под ним — светящаяся надпись: «ТЕАТР».
— Что, плохой денек выдался? Все наперекосяк? — осведомилась она. — Глен, мне известна история твоей жизни, я знаю твоих новых друзей и то, что вы с ними затеяли. Кажется, я даже догадываюсь, куда ты сейчас намылился.
— Ты меня арестуешь за взлом машины?
— За взлом машины, за пособничество и подстрекательство при побеге из тюрьмы, за сговор с целью совершения того, ради чего ты сюда приехал. Глен, скажи, ты что, в дома вламываться начал?
— Господи… — только мог пробормотать он, качая головой.
— Дела, подобные вчерашнему, до добра не доведут. Ты ведь там был, верно?
— Больше ни слова не скажу, клянусь. Боже, я даже не понимаю, о чем ты говоришь.
— Положи руки на руль.
— Зачем?
— Затем, чтобы я могла надеть на тебя наручники.
— Ты серьезно? Слушай, эти парни в любую минуту могут примчаться сюда меня искать. Это — скоты, жестокие скоты. Я не шучу. Я решил смыться, хочу убраться от этих типов как можно дальше.
— Они пугают тебя?
— До усрачки, и я не боюсь в этом признаться.
— Фоули был с тобой?
— Когда?
— Вчера вечером. В котором часу вы ворвались в наркопритон?
— Я же сказал, что ничего не знаю, ничего не ведаю. Я не замешан в их делишках, я не помогал Фоули бежать из тюрьмы. Ты сама меня в этом убеждала.
— Ошибалась. Как думаешь, где сейчас Фоули?
— Откуда мне знать…
— То есть ты его не видел?