Вот почему последние минуты, оставшиеся до поединка, самые мучительные. Они тянутся бесконечно долго, заставляя бойца прилагать все силы, чтобы справиться с нервами и страхом. Нет ничего хуже ожидания. Немного поболтав с Тадео, я оставляю его одного, чтобы он мог настроиться. Он как-то рассказывал мне, что может представить себе бой и то, как поверженный противник лежит на полу весь в крови и молит о пощаде.
Я пробираюсь сквозь лабиринт коридоров в чреве арены и слышу, как ревет толпа, жаждущая крови. Нахожу нужную дверь, толкаю ее и оказываюсь в небольшом кабинете, захваченном моей собственной маленькой уличной бандой. Мы встречаемся перед боями и делаем ставки. Нас шестеро, членство для остальных закрыто, чтобы не допустить утечек. Кто-то среди нас пользуется своим настоящим именем, кто-то вымышленным. Слайд одевается как уличный сутенер и отсидел срок за убийство. Нино — средней руки поставщик метамфетамина, отсидевший за наркоторговлю. У Джонни (пока) нет судимости, и он получает половину доходов бойца, с которым сегодня предстоит сразиться Тадео. У Денардо, по его словам, имеются связи с мафией, но я сомневаюсь, что его преступная деятельность так хорошо организована. Он мечтает о бизнесе, связанном со смешанными боевыми единоборствами, и жизни в Лас-Вегасе. Самый старый из нас, Фрэнки, местный завсегдатай боев без правил со стажем в несколько десятилетий. Он не скрывает, что на схватках в клетке ценит насилие, а старомодный бокс навевает на него скуку.
Вот такая компания. С этими жуликами я бы ни за что в жизни не решился заключить законную сделку, но тут другой случай, с законностью никак не связанный. Мы изучаем программку и начинаем делать ставки. Я знаю, что Тадео не оставит от бойца Джонни и мокрого места, и понятно, что Джонни нервничает. Я предлагаю поставить пять тысяч долларов на то, что Тадео победит, но желающих принять ставку нет. Предлагаю три тысячи — результат тот же. Я пытаюсь их раззадорить, начинаю стыдить, ругаться — все без толку: они знают, что Тадео сильнее. Джонни понимает, что какую-то ставку сделать должен, и мне удается уговорить его поставить четыре тысячи на то, что его подопечный протянет больше двух раундов. Денардо такая ставка тоже прельщает, и он ставит на это свои четыре тысячи. Мы все записываем, и Фрэнки, наш секретарь, скрепляет сделку. Я покидаю комнату, поставив в общей сложности двенадцать тысяч в четырех разных поединках. По окончании боев мы встретимся в этой же комнате и рассчитаемся, причем исключительно наличными.
Бои начинаются, и я слоняюсь по залу, чтобы убить время. В раздевалке напряжение уже такое, что я не могу там находиться до наступления часа икс. Я знаю, что Тадео сейчас лежит на столе под толстым одеялом, молится Богородице и слушает непристойный латинский рэп. Помочь там я ничем не могу, поэтому нахожу себе место на верхнем ярусе высоко над рингом и смотрю бои. Сегодня действительно аншлаг, и болельщики орут и беснуются. У некоторых, включая меня, бои без правил пробуждают дикие инстинкты, и все мы здесь только для того, чтобы полюбоваться, как один боец рвет на части другого. Мы хотим видеть залитое кровью лицо, кровавые слезы и удушающие захваты, хотим слышать хруст ломающихся костей и восхищаться жестокими нокаутирующими ударами, после которых секунданты бросаются за доктором. Добавьте к этому реку дешевого пива, и вы получите пять тысяч маньяков, жаждущих насилия и крови.
Наконец я направляюсь обратно в раздевалку, где теперь царит оживление. Первые два боя завершились быстрыми нокаутами, и время поединка стремительно приближается. Норберто, Оскар и Мигель надели такие же, как у меня, светящиеся желтые куртки, и команда Запаты готова проделать долгий путь к клетке. Я буду находиться в углу вместе с Норберто и Оскаром, хотя моя роль и не так важна. Я должен поить Тадео водой, пока Норберто будет выкрикивать ему наставления на самом быстром на свете испанском. Оскар займется обработкой ран на лице, если таковые появятся.
Едва мы попадаем в зал, как все вокруг расплывается, теряя четкие очертания. Вдоль всего прохода пьяные болельщики тянутся к Тадео и выкрикивают его имя. Полицейские расчищают нам путь. От рева лопаются барабанные перепонки, но все это не из-за Тадео. Зрителям нужно больше, они жаждут еще одной схватки, и желательно со смертельным исходом.
У входа в клетку служитель проверяет перчатки Тадео, наносит ему на лицо масло и дает отмашку. Диктор объявляет его имя, и наш подопечный уже пританцовывает в ярко-желтых трусах и халате. Сегодняшний противник Тадео известен как «Шакал», его настоящее имя неизвестно, да это и не важно. Он мастер по болевым приемам — высокий белый парень, не особо мощный на вид, но внешность обманчива. Я трижды видел его бои: он хитер и коварен, хорошо обороняется и стремится перевести противника в партер. Своего последнего соперника он так скрутил в узел, что тот завопил о пощаде. Сейчас я испытываю к Шакалу только ненависть, но в глубине души я им безмерно восхищаюсь. У любого человека, у которого хватает духу подняться в клетку, на порядок больше мужества, чем у обычных людей.