картина бытия как-то не в фокусе; теперь он, кажется, уловил
ключ к проблеме. Тот был очень скромен и мал, но в мертвом
спокойствии существования и он был достаточно велик.
Оборонила намек Мэй. Когда она расправлялась с желе, Джаггер со
смехом обвинил ее, что она положила себе побольше, чем прочим.
Дэппл, которая всегда защищала Мэй, возразила: - Ей досталось
меньше, чем тебе, Джаггер.
- Нет, - поправила ее Мэй. - Думаю, у меня в самом деле больше,
чем у прочих. У меня есть на то внутренние причины.
То была одна из типичных шуточек, которые звучали время от
времени, но Харли запомнил ее, чтобы обдумать. Он ходил из
одной комнаты в другую, где всюду царила тишина. Внутренние,
скрытые мотивы... Интересно, чувствуют ли остальные здесь то
беспокойство, которое не дает ему покоя? Есть ли у них
объяснение его причин? Есть и другой вопрос...
Где это"здесь"?
Он резко прервал нить этих размышлений.
Одновременно имей дело только с одним предметом. Осторожно,
ощупью подбирайся к краю пропасти. Четко обосновывай то, что
тебе понятно.
Итак, первое: холодная война с нитианами постепенно стала
оборачиваться для Земли наихудшим образом.
Второе: нитиане обладают опасной особенностью принимать облик
своих врагов.
Третье: таким образом они могут проникнуть в общество землян.
Четвертое: Земля не в состоянии изнутри оценить нитианскую
цивиллизацию.
Изнутри... стоило Харли осознать, что эти кардинальные факты не
имеют отношения к их маленькому мирку, как его охватила волна
клаустрофобии, ужас перед замкнутым пространством. Он не мог
понять, откуда, из какого внешнего мира и почему явились
непонятные картины, которых он никогда не видел. Перед
мысленным взором плыла звездная пустота, в которой сплетались в
яростных схватках и битвах люди и чудовища - а потом их облики
постепенно расплывались и исчезали. Эти мысли и картины никак
не сочетались с тихим мягким поведением его товарищей; но если
они никогда не говорили о том, что было "вне", значило ли это,
что они никогда не думали об этом?
Харли растерянно ходил по комнате, и планки паркета
поскрипывали под его неуверенными шагами. Он зашел в
биллиардную и, терзаясь противоречивыми мыслями, покатал
пальцами шары по зеленому сукну. Два красных шара столкнулись и
разлетелись в разные стороны. Точно так же чувствовали себя два
полушария его мозга. Невозможно совместить: он должен
оставаться здесь и хранить спокойствие; он не должен оставаться
здесь (поскольку он не помнил времени, когда бы его здесь не
было, эта вторая мысль имела лишь смутные очертания). Еще одна
болевая точка включала в себя понятия "здесь" и "не здесь",
которые своей несовместимостью буквально разрывали его.
Матово-белый шар слоновой кости лениво скользнул в лузу.
Решено. Сегодня он не будет спать в своей комнате.
Они сходились с самых разных концов дома, чтобы пропустить
рюмочку перед сном. По негласному договору было решено отложить
карты до другого подходящего времени: чего-чего, а времени у
них хватало.
Они болтали о незначащих пустяках, которые составляли их день,
об убранстве одной из комнат, которую Кэлвин привел в порядок,
а Мэй обставила, о непорядках с освещением в одном из верхних
коридоров - оно слишком медленно загорается. Все были спокойны
и расслаблены. Наступал очередной час отхода ко сну, и кто
знает, какие видения могут придти в сонном забытье? Но они
ОБЯЗАНЫ спать. Харли знал - интересно, было ли то известно и
другим? - что когда сгущалась темнота и они разбирались по
своим кроватям, приходила безоговорочная команда спать.
С трудом перебарывая напряжение, он стоял у двери спальни,
охваченный волнением от необычности своего поведения. В висках
болезненно пульсировала кровь, и он сжал их холодными ладонями.
Он слышал, как остальные один за другим расходятся по своим
отдельным комнатам. Пиф пожелал ему спокойной ночи; Харли
ответил. Наступила тишина.
Наконец-то!
Едва только, перебарывая волнение, он ступил в коридор, как
вспыхнул свет. Да, он в самом деле зажигался, словно нехотя. В
груди у него гулко билось сердце. Он решился на преступление.