– Никаких, – отвечает мне вполне серьезно девушка Кати, ответственная за адаптацию новобранцев, – таких бумажек нам не надо. Важно, чтобы партнерство было постоянным. Недавно мы, например, взяли на работу в бразильскую редакцию парня, у которого есть постоянный друг. И выплатили ему пособие по переезду в размере для семейных пар, хотя однополые браки в Великобритании пока не регистрируются…
Меня, правда, с рабочей визой мурыжили в консульстве два месяца, а мою вполне официальную жену – три, но этот частный случай кажется просто пятном на фоне общего либерального карнавала.
Англичанам тоже так кажется.
В отелях про паспорт не спрашивают. Про личную жизнь одного из принцев бульварные газеты пишут так: «Он сказал, что Кэйт его первая серьезная подруга» (читай: первый постоянный партнер). Возмущения это не вызывает даже у викториански настроенных старушек, когда б такие в современной Британии водились: согласно опросам, у 70 процентов замужних британских женщин был опыт совместной жизни без регистрации отношений. При этом средний возраст вступления в брак у женщин достиг 25 лет, а у мужчин – почти 30. Еще в конце 80-х он был на 5 лет ниже.
К партнерству, совместной жизни здесь, помимо чувств, подталкивает и быт. Комната на одного в общежитии Би-Би-Си (норка размером со славянский шкаф) обходится в $1100 в месяц, комната для двоих (норка с душем) – в $1300. Минимальная зарплата в Великобритании – $1700, минус около тридцати процентов налогов. Жить вдвоем веселее, жить вдвоем экономнее.
Кстати, поздний возраст вступления в брак объясним тоже экономическими причинами. Свадьба – мероприятие разорительное, на нее копят и влезают в долги. Играть ее в нашем представлении не принято, зато принято после венчания (церковь на этот срок арендуется) принято устраивать reception, прием с обедом или фуршетом, а после приема – танцы. Выливается это в такие тысячи, что на скромной свадьбе (50 гостей) бесплатным может оказаться только первый бокал шампанского (прочее спиртное гости приобретают за свой счет в буфете). Или часть гостей могут пригласить сразу на танцы, минуя стадию еды.
– Как, – спрашиваю я у коллег, – по-английски будет «незарегистрированный брак»? Unregistered marriage? Permanent partnership?
– Нет, – отвечают, – это будет «common law marriage», «брак по неписаному закону».
Звучит не просто красиво, но с принципиально иным, чем в России, смыслом. Таким иным, что компьютерная программа Lingvo переводит «common law wife», то есть «жена по неписаному закону», – как «незаконная жена».
И эта замечательная, созданная в России программа зрит прямо в корень.
Дело в том, что британское писаное право чудовищно консервативно: в Англии и Уэльсе до сих пор действует Акт о браке 1763 года.
То, что бразильских однополых партнеров оно не замечает в упор – понятно. Но и базовое для российского брака понятие – совместное ведение хозяйства – оно игнорирует.
– Представь себе, – говорит мне парень Борис, который в Англии уже тьму лет, – что вы всю жизнь живете себе вдвоем, детишки у вас в школу бегают, и тут твою подругу сбивает машина…
– Ужас какой, – мотаю в ответ головой. – Бегу в больницу, то есть в hospital, дежурю под дверьми casualty…
– Ничего подобного, – отрезает Борис. – Если человек без сознания, на операцию требуется согласие родственников. И они будут искать маму, тетю, троюродного племянника. Но ты для них будешь никто, ноль. И если, не приведи господь, твоя common law жена будет умирать, тебе не дадут с ней даже проститься. А квартировладелец не даст забрать из квартиры вещи. И твоих детей отберут и сдадут в приют. Потому что таков закон.
– Подожди, Борис. Но есть же суд. Можно ведь по суду добиться признания брака де-факто?
– Можно. Если повезет найти начинающего, дешевого адвоката, который будет брать с тебя всего $200 в час. А среди моих знакомых ни одного, кто бы мог позволить себе адвоката, нет.
– Но неписаный брак в Англии – явление массовое?
– Массовое.
– И детишек без регистрации рожают, вот у бывшего споуксмена Даунинг-стрит, я слышал, таких целых два?..
– Целых три. Да, рожают.
– Тогда получается, что англичане безумно похоже на русских – пока гром не грянет – не перекрестятся.
– Не совсем. Скорее, они убеждены, что гром давно отгремел. Спроси любого – тебе скажут, что закон о нерасписанных парах существует, и что зарегистрированные и незарегистрированные пары имеют равные права…
Борис судит не понаслышке. Он, между прочим, тоже в ус не дул и даже родил ребеночка без регистрации, пока не выяснилось, что у малыша возникают проблемы с гражданством (Борис – подданный Соединенного Королевства, жена – иностранка). А ринувшись изучать проблему, ужаснулся последствиям жизни вне брака и отношения немедленно узаконил.
Озабочены ли англичане проблемой массового незарегистрированного сожительства? Похоже, не слишком. Когда местная Комиссия по законодательству подготовила имущественные рекомендации для таких пар, его мгновенно прозвали «Хартией любовниц». На том все застыло. Вот подростковая беременность или венерические болезни – это другое дело, тут о них в газетах шумят. Потому что, несмотря на массовое половое просвещение и пропаганду безопасного секса, английские школьницы отчего-то беременеют в куда чаще, чем их континентальные сверстницы. И никто не может объяснить, почему…
Пора подытожить.
Так вот, британский закон – предельно консервативен.
Британская жизнь – предельно либеральна.
В зазоре между ними – свобода компаний поощрять или не поощрять свободное партнерство, борьба за легализацию однополых браков и деятельность тьмы организаций, готовых помогать тем и консультировать тех, кто не может или не хочет регистрировать свои отношения.
Дабы они не попали в ситуацию Мика Джаггера, который, сыграв на острове Бали свадьбу, по возвращении в старую, добрую Англию оказался не мужем, но мальчиком: индонезийское свидетельство о браке в Англии не признали.
Правда, злые языки говорят, что именно это обстоятельство позволило адвокатам Джаггера снизить при разводе размер оставляемого жене имущества с тридцати миллионов фунтов стерлингов до десяти.2004 Comment
Как-то я чуть не бросился с кулаками на менеджера, упивавшегося фразой «сокращение издержек» – он ее раз пять повторил. Когда же я, не выдержав, спросил, правильно ли понимаю, что под издержками подразумеваются люди, он, не заметив иронии, продолжил восторженно: «Конечно, это основной ресурс для выхода в положительный баланс!» Ну, вот тут меня и понесло. А остановило лишь то, что в стране, где половина населения главным богатством считает не себя, а нефть и газ, всем морду не набьешь. И даже не объяснишь, что в результате самого радикального сокращения издержек баланс в перспективе все равно будет отрицательным, потому что, лишившись зарплаты, сокращенные издержки продукцию фирмы не смогут купить.
Это я к тому, что англичане мне преподали хороший урок гуманизма: показали, что в ситуации, которую законодательство никак не регулирует, компании могут (а некоторые считают – и обязаны) определять свою собственную политику. Би-Би-Си свою политику определило: поощрять постоянные партнерства вне зависимости от того, имеют они статус официального брака или нет. Нашим компаниям никто не мешает поступать точно так же, но что-то я во время работы на ВГТРК ни о чем подобном не слышал…2012
#Великобритания #Лондон Поставить банки
Tags: Сбербанк и крепостное право. – Счета, жировки, чековые книжки и розовый галстук мистера Саймона. – Два мира – два банкира.
– Слууушай, – тяну я душу из коллеги, – а что будет, если «Би-Би-Си» откроет всем счета в одном банке и будет перечислять зарплату туда?
В Лондоне жарко, окна открыты, внизу шумит Стрэнд и бьют колокола на St. Clement Danes.