- А ты кто? Ты спас меня от маньяка, угнал чужую тачку. Тебя кто-нибудь ищет, и ты спасаешься бегством?
- Нет.
- Может, ты тоже маньяк?
- С чего ты взяла?
- Извини, - она убрала со лба волосы.- Я не хотела тебя обидеть. Если бы не ты, я бы уже валялась мертвая в канаве. Кстати ты маньяка убИл что ли?
- Убил.
Она будто приросла ко мне взглядом. Словно бы она до этого не слышала выстрела снаружи и не видела, как я оттаскивал мертвого бугая в бандане с обочины дороги в заросли. Я уже и не удивился бы, если б она захныкала, мол, зачем ты убил его, это же ПЛОХО... А затем бы еще и нравоучения последовали. Однако девушка молчала.
- Далеко еще?- говорю, замечая, что она смотрит на мой кейс, покоившийся на заднем сидении.
- А ты в Англии проездом? - спросила она, и по ее тону я понял, что доверие у нее ко мне пропало, если таковое вообще было.
Я ответил:
- Так, на заработки приехал.
Нет, держу пари, она бы не отважилась спросить, что у меня находится в кейсе. Побоялась бы, даже если бы я ей это позволил. Я пробовал заводить настоящие, серьезные отношения с девушками, но большинство из этих девушек оказались мне не по карману. Черт с ним. Мою теперешнюю пассажирку я увез километров за пятьдесят от Лондона (я не смотрел на мелькающие мимо указатели). Мы свернули у таблички с надписью "Биг Майл"... Дальше все, как говорится, в стиле жанра: сельская, кривая неасфальтированная дорога, какой-то старенький дом с двумя этажами (далее по курсу, насколько доставал взор, еще несколько домиков - дач и конец дороги), а вокруг - заросли.
Мы вышли из машины и Надя (так ее звали) направилась к дому. Она предложила мне зайти и съесть по гамбургеру с пивом. Сказала, что отец будет дома чуть позже, так что она сейчас свободна. Но я задерживаться не планировал. Уже хотел сказать, что у меня важные дела, не терпящие отлагательств, однако вместо этого промолвил, сам не знаю, почему:
- Кто твой отец?
Надя помедлила с ответом. Затем задумчиво улыбнулась. Ее слова заставили меня остаться и пока что не уезжать; что-то удерживало меня здесь, у этого дома. Она сказала:
- Честно, я уже и сама престала разбираться, кто мой отец. Он будто разошелся во взглядах со всем нашим миром...
- Как его фамилия? - мое сердце взволнованно усилило бег.
Она повернулась и взглянула на меня. В ее больших синих глазах возникло любопытство. Пухленькие губки шевельнулись, образовав подобие улыбки:
- А что? Ты кого-то ищешь?
Я не должен был раскрываться ей. Если ее отец тот, кого я искал и за кем охотился, она здесь ни при чем. Ведь не похоже, что она заодно со своим папашей. Она ничего не знает?
- Нет,- ответил я ей. - Просто любопытно, почему ты сказала, что перестала разбираться...
- Да, да. - Надя кивнула. Она вновь призадумалась. - Странно, может быть, звучит. Папа стал... чересчур деловым что ли. Бякин его фамилия. Пётр Бякин.
Всё. Я был у цели. Именно такая мысль проползла у меня в голове и разлилась по телу горячо пульсирующим волнением и победным задором, хотя вообще-то до победы еще было далеко.
<p>
***</p>
Вечерело. Я направился в спальню, где на одной из кроватей была Надя.
- Заходи, - молвила она, лежа на боку, ко мне спиной.
Я смотрел на нее; просто стоял и молчал. Девушка продолжала лежать, укрывшись покрывалом.
- Я надеюсь повстречаться с отцом. - Заговорила она. - В детстве я мечтала пойти по его стопам, быть такой же неугомонной и изобретательной. Но все, на что у меня хватило сил и терпения, - это написание повестей и рассказов. И, даже несмотря на то, что у меня это получается не очень хорошо, я по сей день продолжаю этим заниматься. Хоть и прибыли особой это не приносит.
- Что с тобой? - спросил я, не знаю, правда, зачем - может, всячески теперь пытаясь поддержать разговор.
- Иди ко мне, Олег. - Она повернулась и взглянула на меня. Я вновь пригляделся к ней, и меня тут же захлестнуло возбуждение. В ее глазах была тоска, которую она тщетно пыталась скрыть. Я лег рядом с ней, она прикоснулась к моей щеке. Я обнял ее, почувствовав нежность ее кожи и мягкость волос. Наши губы соединились, затем мы предались любви. Она была одинока, как и я. Но теперь мы с ней спрятались от дурной реальности в страну сладострастных грез и неудержимых фантазий. Возможно, прямо сейчас разворачивалась одна из глав очередной повести Нади...
Я обнимал ее, и все остальное настойчиво отходило на второй план. А я лежал и думал о том, что пристрелю ее отца, лишь только он просунет свое рыло в парадную дверь этого дома. Кроме того, теперь я всерьез раздумывал, что будет с Надей потом. Что мне с ней делать после того, как я разберусь с ее отцом - последним оставшимся из "Диких псов". С этими мыслями я сам не заметил, как задремал. Проснулся я спустя некоторое время. Надя лежала рядом, обнимая меня. Ее спящее, умиротворенное лицо навеяло воспоминания о прежних моих чувствах. Чувствах к другой девушке, имевших место когда-то быть.
Какое-то движение внизу, на первом этаже. Еле различимый шум. Я аккуратно, чтобы не потревожить сон Нади, освободил руку из-под нее. Встал с постели, вышел из спальни. Не торопясь, спустился вниз по старой, поскрипывающей лестнице. Несколько картин в стиле ретро, висящих на стенах гостиной комнаты, придавали обстановке еще более милую, жутковатую ситуацию. Двигаясь по гостиной, я оторвал и положил в рот виноградинку с виноградной кисти, лежащей с другими фруктами в вазе на столике у дивана.
Приближаюсь к кухне, зная, что там находится Петр Бякин. Он в свою очередь поджидал меня... наверное. Хотя почему "наверное"? Бякин знал, что за ним охотится российская полиция. Также он наверняка уже располагал информацией о смерти своего кореша Букина. Он зол на меня? Какая на хрен разница! Чхать я на это хотел. Захожу на кухню. Бякин стоит со стаканом виски в руке и смотрит в окно на утопающий в сгущающихся сумерках лес.