Может быть, тот, для кого я всё это пишу, ещё и не родился, но он обязательно появится и поймёт всё, что мне необходимо теперь передать ему и продолжит это».
Пржевальский оторвал взгляд от письма, дабы удостовериться, что вокруг всё то же, и что мир не сошёл с ума.
А вокруг всё изменилось. И прежнего не было…
Шаг 24
«…никто твоего отца не трогал. Ты нарушил слово, и оно не случилось. Нет слова – нет мира», - вновь и вновь вспоминались Джеликтукону слова Хэхэ. Он летел в гигантском светящемся туннеле. Мимо сверкая и кружась в клубах межгалактической пыли проносились галактики. «Проветрившись» подобным образом, юноша вернулся на землю, предупредительно постучался в дверь и вошел в комнату, застав господина Пржевальского с рукописью в руках.
- Антон Макарович, Вы Григория Потаповича не видели?
- Видел? Да, господин Хорьков. Видел…
Это был уже не тот Пржевальский, который несколько минут назад приступил к чтению записей Настарбинского больше из желания скоротать время, пока запрягают лошадей, нежели из каких-то иных побуждений. Положительно, с Антоном Макаровичем что-то стряслось. Он знал Всё! Как будто та жизнь, которая только ещё ему предстояла… уже свершилась…
- Молодой человек, Ваш отец несколько минут назад вышел в дверь, в которую Вы вошли. Но для Вас его нет. Вы не сможете встретиться ни при каких обстоятельствах.
- Почему!?
- Вы существуете, вернее, существовали, в разном бытии. А потом его не стало, Вы ещё не знаете?
- Что значит «не стало»?! Умер? Скажите честно.
- Нет, это совсем другое. Ни Вы, ни он, ни я – не можем умереть. Мы можем жить в прошлом и в будущем, перемещаться в пространстве и вне его, обладать всем, чем хотели бы обладать, но…
- Что: «но»?
- Голубчик, не торопите меня. Мы везде успеем, мы не можем опоздать.
Из-за двери раздалось знакомое ржание. Дверь приоткрылась, как от ветра, и в дверном проеме показалась голова лошади Пржевальского.
- Брысь! – поморщился Антон Макарович, - не мешай разговаривать. Присядьте, молодой человек. Несмотря на то, что в данный момент номинально я вижу Вас впервые, но на самом деле мы оба знаем, что это не так.