Исследователей-магов больше не было, только големы и мелкие демоны в качестве стражи. Я шёл первым, и тяжесть раоков придавала давно не испытываемую уверенность в себе. Сзади Алхаст, который никогда не был любителем ближнего боя, прикрывал нас обоих щитом… если успевал. Чаще наши враги разлетелись веером кровавых брызг, прежде чем успевали удивиться или спросить по уставу "стой, кто идёт". Пожалуй, демон-скупщик был прав — я люблю убивать. Мне нравится не сам процесс, а ощущение, что т волен решать, жить существу или умереть… как будто способность отнимать жизни автоматически даёт мне и дар возвращать их.
Дар. "Дар?" Удивление пополам с насмешкой в серо-сине-зеленых глазах. "Так ты меня предал? Опять?"
— Замолчи! — бросаюсь на какого-то голема.
— Он ничего не говорил, — хмыкает Алхаст. Он-то пришёл в себя. — Что, Даррис, с невидимыми друзьями заболтался?
Если бы ты знал…
Мы перед той самой дверью, которую я вышиб богатырским пинком полгода назад. В этот раз первым входит Алый Туман, начиная работать — высасывать силы из детей Мимира.
Когда мы вошли, стало понятно недовольство Тумана — поживиться было нечем. Стало ясно и почему такие некогда могучие чародеи выбрали ничтожного Настоятеля с зачатками дара для исполнения своей мести…
Почему же вы не открыли охоту на меня? Тогда всё было бы по-другому!
— Не рассчитали, — Алхаст без особого сожаления присел возле высохшего трупа колдуна. После того, как я использовал их жизненную сиу для возвращения магии в мир Ёрс, они были ходячими трупами. Как-то умудрились вырваться из сковывавшего их заклятья, и… Мой взгляд устремился к черному провалу на противоположной стороне — там когда-то была комната с зеркалом. И страж-голем.
Переступая через тела, я осторожно заглянул в каморку: рама на стене, на полу, в пределах опасной зоны — старая мантия профессора Ксавье и серая пыль.
— Что здесь было?
— Страж. Сколько раз он погибал, бедняга…
Тем не менее, я собрал немного серой пыли. Сомневаюсь, но вдруг его можно восстановить ещё раз? Лаэли бы настояла.
Пробирка с прахом отлетела к стене и упала там, чудом не разбившись.
— Кусается? — участливо осведомился светлый эльф.
Он похлопал меня по плечу.
— Здесь больше ничего не поделаешь, Даррис. Давай вернёмся к Лаэли, а то я почему-то волнуюсь. Она способна влипнуть в неприятности, даже лишенная всей магии.
— Не волнуйся, — машинально ответил я. — Принимай координаты и забирай свою ненаглядную. Я отправлюсь…
— Ко мне и выберешь бутылку самого лучшего вина. Есть повод! — с этими словами сияющий эльф исчез.
Несколько секунд я просто стоял на месте, тупо глядя в пространство. Проклятый мир — второй раз я ощущаю в нём, как моя жизнь разлетается на куски. Второй раз теряю душу. Кстати, а что с ней случится после гибели Лаэли? Она отправится к Скупщику.
Всё равно.
В голове теннисным мячиком билась мысль — "сбить-со-следа-сбить-со-следа", и я перенесся в домик, где несколько часов назад хозяйничала рыжая ведьма.
Рыжая, золотая, невезучая, крылатая, несносная, ласковая, чужая….
Я осознал, что бормочу вслух — и это похоже на молитву. Я никогда не молился — даже Шэли не удалось стать для меня богиней.
Из портала высунулась рука и втянула меня в тот мир, который я только что покинул. Алхаст — бледный, с перекошенным лицом, швырнул меня на пол, поднял и встряхнул.
— Это неверные координаты!
— Верные, — я устало оглядел пустой грот, хотя сердце провалилось в Бездну. — А где Лаэли?
— Это я у тебя хотел спросить! — Алхаст вихрем развернулся, оббежал грот, сбивая свечи. — Ты говорил, её не смогут выследить!
— Успокойся — наверняка твоя неугомонная ушла погулять, — мне удалось принять спокойный и раздраженный тон.
— Может, она и неугомонная, но не дура, — он успокоился и стал посреди грота. Сжал кулаки, расслабился. — Я чую здесь чью-то ауру. Твою? Можно сверить?
Я кивнул. Мы были друзьями так долго, что перестали спрашивать разрешения считать узоры ауры… Что пускай. Но почему он не может просто спросить меня, принадлежит ли этот о отпечаток мне? Или настолько разволновался, что ничего не замечает, или — или подозревает меня. Неужели он не понимает, глупый светлый, что нам обоим будет лучше, если девчонка пропадёт?
— Это действительно твой отпечаток… и ещё чей-то. Два отпечатка, — Алхаст замер, его лицо исказилось тревогой. — Девушка и мужчина. Посмотри, они знакомы тебе?
Я не посмел солгать — не знаю почему.
— Да, мужчину я знаю — похоже, это Настоятель.
— Но… как? Ты говорил, он слабый колдун!
— Возможно, — я сделал вид, что задумался. — Алхаст! Она сняла амулет МУМИ?
— Не помню, — пробормотал эльф. — Нет… не помню. Думаешь, они могли выследить его по отпечатку амулета? Но ты ведь говорил…
— Не вижу больше никаких вариантов.
Я отвернулся. Алхаст легонько сжал моё плечо, неправильно истолковав жест.
— Здесь нет твоей вины, Даррис… Я знаю, какие вы с Лаэли друзья. Мы найдём её, обязательно!
Как он выделил это слово "друзья"! Он всё знает, всё… Мой рот и глотка наполнились ядом, который хотелось плюнуть в лицо этому лицемеру. Но я сдержался. Твоя подружка уже поплатилась за свои игры. Тебе я не стану причинять вред — слишком ценю ту открытую дружбу, которую ты дарил зловещему темному эльфу.
— Отправимся в монастырь? — я оживился, будто в голову пришла гениальная идея.
Мы можем перерыть жилище настоятеля вверх дном — и остаться с носом. Присутствие Лаэли, пока на ней одет мой амулет, обнаружить нельзя никакими способами, а уж о том, чтобы Алхаст не смог найти Настоятеля, позабочусь я. Сейчас он находится в маленьком алтарном зале под жилищем отшельника. Он — и ведьма, которой нет ещё и двух десятков лет… Что ж, она должна была быть готова к такому обороту дел — выбрав дорогу чародейки!
Почему она не желает уйти из моих мыслей? Алхаст сидит на развороченной кровати в покоях Настоятеля (язык не позволяет назвать это обиталище кельей). Прошло уже чуть больше суток. От усталости и волнений черты лица эльфа стали ещё острее, длинный нос вытянулся, светлые глаза запали.
— Ведь не может быть, чтобы она… чтобы её…?
И я должен его успокаивать — какая ирония.
— Не думаю. Алхаст, тебе надо отдохнуть — иди к себе и поспи пару часов. Я раскину сети по ближайшим мирам, постараюсь отыскать Лаэли.
— Хорошо. Только обещай, что разбудишь меня ровно через два часа? Ты ведь устал не меньше моего. И… спасибо, Даррис.
С этими словами Архимаг исчез. Они благодарят меня — эти двое бестолково влюбленных магов!
Конечно, я не стал ничего делать, а раскинулся на кровати, надеясь выспаться за полтора-два часа, чтобы потом быстренько наладить какую-нибудь дырявую поисковую сеть. Я ведь устал не меньше его, ха.
Как я ни старался убедить себя в том, что нахожусь в превосходном настроении, это не удавалось. Боги Бездны, ну почему всё так вышло? Почему мы оказались в одном университете, почему влипли в эту историю с зеркалами, почему она предала меня?.. Ни а один вопрос не имелось вразумительного ответа — да и откуда им взяться. Маги — плохие философы, а мы, некроманты, вообще к умствованиями не склонны.
Наконец мне удалось ввести себя в состояние транса, предшествующего сну — и отдаться богам снов, надеясь хоть там очистить ум от назойливых мыслей, которые рвали меня на куски подобно стимфалийским птицам и жалили отравленными кнутами…
Но сон не принёс облегчения — я держал в руках калейдоскоп с разрозненными осколками моего прошлого, и на всех присутствовала Лаэли. Даже до университета, когда я не знал её, когда делил время между изнуряющими занятиями магией и боем на скимитарах, когда "отдых" заключался в прыжках из постели одной красавицы к другой.