Мы стаём в центр пентаграммы. Одетые в форму — цвет университета, отличники, прогульщики, целители, некроманты, светлые, темные…. Маги.
Вокруг пятерых профессоров начинают закручиваться упругие вихри силы.
— У вас есть пять минут, — кричит напоследок Артур. — Больше мы его не удержим!
Я киваю, хоть он меня уже не видит, и закрываю глаза. Обратный отсчёт включен.
ДАРМ'РИСС
Глаза слезились, но я упрямо смаргивал слезы, пытаясь увидеть, что происходит. О, это демоново желание держать всё под контролем, даже если от тебя ничего не зависит!
Беспорядочное, на первый взгляд, мельтешение сил вокруг нас создало перламутровую стену, будто мы стояли в центре водоворота. Из всех только я и Алхаст не закрыли глаза — но с эльфом мы старались не встречаться взглядами.
Кружение замерло, сгустилось, стало сметанно-белым, затем сияющим, не имеющим цвета и в то же время сочетающим все оттенки… не знаю, возможно ли это описать на языке смертных!
Вокруг нас, свернувшись кольцом, лежал величественный Дракон Познаний, воплощение философского камня на материальном уровне. Он был бескрылым, похожим на змею, а вдоль позвоночника тянулся многоцветный гребень. Дракон ухмылялся в усы и ждал, пока мы представимся.
— Всё? — прошептала Лаэли, не спеша открывать глаза.
— Всё.
Маги встрепенулись и стали озираться — и в восхищении застыли, любуясь громадой дракона. Да, даже в такой момент он поражал.
Дракон, довольный собой, шевельнулся, и под чешуей прокатились бугры мускулов. Это заставило Лаэли придти в себя.
— Э… Господин Дракон Познания.
— Да? — мурлыкнул голос у нас в сознании.
— Здравствуйте, — начала рыжая ведьма, теребя рукава. — Вам, наверное, известно о девяти Зеркалах?
— А как ты думаешь?
— Думаю, да, — она обретала смелость с каждой долей секунды. — Тогда нет смысла и рассказывать, зачем мы здесь. У нас есть два полубога и семь магов, и мы собираемся принести жертву, чтобы выплеснувшуюся силу преобразовать в замки и запереть Небытие. Скромные планы на выходные. Одобряете?
— Вполне, — перламутровая рептилия ухмыльнулась ещё шире. — Как давно меня в последний раз призывали на материальный план… Тогда пятеро магов хотели задать вопросы. Вы ничего не хотите узнать?
— Не сейчас, — я поднял руку, понимая, что друзья, как настоящие маги, даже за минуту до смерти не устоят, чтобы не получить хотя бы кроху бесполезных знаний. — У нас совсем нет времени: Зеркала разрушено, и сейчас Небытие проникает в Иггдрасиль.
— У вас есть время. Сколько угодно, — голова дракона неожиданно оказалась за моей спиной, и его холодное дыхание обдало шею. — Потому что сейчас вы — вне его. Вне течения времени, я имею ввиду. Тебе странно это, маг Хроноса?
— Nile admirare (1), — вырвалось само собой.
Голова исчезла, и появилась впереди, осматривая Инелен и Габриеля.
— Сейчас время течёт только для вас — и для тех, кто призвал меня. Но для них оно убыстряется с каждой секундой, забирая годы жизни…
— Тогда побыс-с-трее, — Ыш стукнул хвостом по земле, чувствуя острую неприязнь к своему собрату.
Любые извечные вопросы не стоили жизни наших преподов — и моего отца — какие бы чувства мы ни питали к ним обычно.
— Как пожелаете, — слегка разочарованно отозвался Дракон Познания. — Только кого-то здесь не хватает…
П р и м е ч а н и я:
(1) Nile admirare — лат. Ничему не удивляйся.
Глава 27
Our time is running out,
I can" t push it under ground,
I can" t stop screaming out.
Our time is running out…
(Muse. Наше время на исходе
Я не могу это запрятать поглубже,
Я не могу перестать кричать об этом
Наше время нà исходе.)
ДАРМ'РИСС
Прямо сквозь плоть огромного змея в круг вошли боги. Некоторых из них я видел на картинах и фресках, двоих знал лично.
— Что вы тут забыли?
Признаюсь, вежливостью я не блистал. Примите во внимание нервозность ситуации.
— Не сердись, малыш. Тебе совершенно не идёт эта гримаса.
— Шэли, Тьма тебя побери, ты пришла напоследок поиздеваться?
— Полюбоваться. Вспомнить, как нам было хорошо вместе… быть может, повторить ещё разочек…
Рука чернокожей красотки с ужасающими ногтями протянулась ко мне, но я отдернул голову. Лаэли, как мне показалось, наградила меня насмешливым взглядом. Да, у неё-то все поклонники существа интеллигентные, не то что моя армия фанаток… Сразу вспомнилась Медиана — её не было среди нас. В пентаграмму вошли только две девушки, и обе, как ни крути, последовали за своими возлюбленными. То есть это мне так хочется думать: на самом деле я прекрасно знаю, что для Лаэли гибель миров является более важной проблемой, чем наши отношения. Хотя Тьма их знает, этих девушек. Пока я развлекался этими философскими проблемами, Лаэли (как наиболее знакомая с богами), продолжила пререкаться с Вельзевулом, настаивая, что времени на всяких идиотов нет.