Но в этой общей враждебности и подозрительности к чужим было одно исключение - город Тарна. По слухам, этот город был очень гостеприимен. Много странных вещей говорили об этом городе, например, там правила королева, или татрикс, поэтому, в отличие от горийских обычаев, женщины в этом городе пользовались большими привилегиями. Я знал, что по крайней мере в одном городе Гора женщины не носят закрытую одежду, не сидят замкнуто среди своих четырех стен и могут общаться не только с близкими родственниками.
Я думаю, что варварство на Горе в основном обусловлено этим идиотским подавлением прекрасного пола, мягкость и нежность которого могли бы смягчить жестокие нравы Гора. Но следует сказать, что в некоторых городах, например в Ко-Ро-Ба, женщины все-таки имели относительную свободу.
В Ко-Ро-Ба женщины могли даже покидать свои дома, не спрашивая на то разрешения мужчин, и это было весьма необычно для Гора. Их можно было увидеть в театре и библиотеке. Женщины Ко-Ро-Ба были свободнее, чем в любом другом городе Гора, за исключением, возможно, Тарна. Но Ко-Ро-Ба больше не существовало.
Я подумал, что мне, может быть, удастся получить тарна в городе Тарна. Это могло бы сократить мой путь по меньшей мере на неделю. Правда, у меня не было денег, чтобы купить птицу, но я ведь был воином и, к тому же, вне закона...
Я обдумывал все это и вдруг заметил, что ко мне приближается, правда, не видя меня, темная фигура. Молодая женщина шла медленно, отрешенно и бесцельно, ничего не замечая вокруг.
Это было необычное зрелище - женщина без сопровождения, вне города. Я очень удивился, увидев ее одну в этом пустынном диком месте, вдали от дорог и городов.
Я решил подождать ее, так как любопытство разобрало меня.
На Горе женщины путешествуют только в сопровождении вооруженной охраны. В этом варварском мире они часто становятся предметом похищения. Их не считают полноправными людьми. Это просто добыча, которая затем служит для услаждений победителя или выполняет грязную работу как рабыня в зависимости от степени привлекательности. Законы на Горе действуют только в стенах городов.
Женщина еще не видела меня. Я оперся на копье и ждал.
Дикий варварский обычай похищений был крепко вплетен в ткань горийской жизни. Считалось доблестью похитить женщину из чужого, часто враждебного города. Несмотря на дикость похищения как такового, этот обычай играл весьма благотворную роль в оздоровлении расы. Ведь в противном случае замкнутые изолированные города, несомненно, страдали бы от вырождения. Только немногие требовали запрещения этого обычая. Даже женщины не поддерживали их требований, хотя они, казалось, были в данном случае жертвами. И даже напротив, они считали себя уязвленными, если ради них не шли на риск жестокого наказания, которое грозило смельчаку в случае неудачи. Одна старая беззубая ведьма из великого города Ара хвасталась, что 400 мужчин погибли из-за ее красоты.
Но почему женщина одна? Может, ее защитники перебиты? А может, она сбежала из рабства, от своего ненавистного хозяина? Или, может, она, как и я, тоже изгнанница из Ко-Ро-Ба? Жители города рассеяны, вспомнил я и прикусил губу. Нет двух камней города или двух его жителей, которые были бы вместе. Эта мысль жгла мою голову. Даже камни растащили по всей планете.
Если же она из Ко-Ро-Ба, то я даже ради нее не могу остаться и помочь ей. Это означало бы обречь ее или себя, а может, и нас обоих, на Пламя Смерти Царствующих Жрецов. Я видел человека, погибшего от Пламени Смерти. Это был Высший Посвященный Ара и это произошло на крыше Цилиндра Справедливости. Внезапная вспышка голубого пламени уничтожила его, показывая неудовольствие Царствующих Жрецов. Хотя у этой одинокой женщины было очень мало шансов спастись от хищников или охотников за рабами, но еще меньше шансов было избежать гнева Царствующих Жрецов.
Если она была свободной женщиной, то с ее стороны было весьма неразумно быть здесь одной. Она, казалось, совсем не задумывалась об этом.
Кое-что в отношении похищений на Горе становилось понятным, если вспомнить, что первой же обязанностью молодого тарнсмена является приобретение раба для услужения в его доме. Обычно это женщина. Он привозит ее обнаженной на своем тарне и поручает рабыню своим сестрам, чтобы ее вымыли, умаслили благовониями и одели в короткую тунику - одежду рабов на Горе.
Этим же вечером на большом празднике он представляет свою пленницу, одетую в прозрачный алый шелк, с браслетами на руках и коленях, своим родителям, друзьям и товарищам. Колокольчики на браслетах непрерывно звенят тонким, мелодичным, даже жалобным звоном.
Под музыку лютней и грохот барабанов девушка опускается на колени. Юноша приближается к ней с воротником раба, на котором выгравировано его имя и название города. Музыка становится все громче, все навязчивей, переходит в оглушительное крещендо и затем резко, внезапно умолкает. В комнате наступает абсолютная тишина. Слышан только резкий металлический скрежет защелкивающегося замка. Этот звук девушка не забудет никогда.
И сразу же раздаются приветственные крики, восхваляющие молодого воина. Он возвращается за свое место за столом под низким потолком с висячими медными лампами. Он сидит среди родственников, ближайших друзей, товарищей-воинов, за длинным низким деревянным столом, уставленным всякой снедью, скрестив ноги по горийскому обычаю.
Теперь все глаза устремлены на девушку.
С нее снимают браслеты рабыни и она поднимается. Босые ноги утопают в толстом прекрасном ковре, которым покрыт пол комнаты, звенят тоненькие колокольчики на ножных браслетах. Она вне себя от негодования и злобы. И хотя на ней только прозрачный шелк, она гордо выпрямляется и поднимает голову. Она решила, что не покорится своей судьбе, им не удастся ее приручить. Зрители в полном восхищении, они наслаждаются зрелищем. Девушка смотрит на них. Ее гневный взор переходит с одного смеющегося лица на другое. Среди них нет ни одного знакомого. Ведь она в чужом городе, среди врагов. Сжав кулаки она стоит в центре комнаты, пожираемая глазами присутствующих, прекрасная в свете ламп.