- Наш, - пробормотал один.
- Тогда, почему вы молчите? - спросил я с вызовом.
Никто мне не ответил.
Пришел хозяин с хлебом, медом, солью и, к моему удивлению, с громадным куском жареного терока. Я набил рот едой и запил все куском кал-да.
- Хозяин! - крикнул, стуча по столу копьем.
- Да, воин, - отозвался тот.
- А где рабыни?
Хозяин, казалось, онемел.
- Я желаю видеть танец девушек!
Люди Тарны были в ужасе. Один прошептал:
- В Тарне нет рабынь.
- Увы! - воскликнул я. - Ни одной потаскухи во всем городе!
Два или три человека рассмеялись. Наконец-то я расшевелил их.
- А эти существа, которые бродят по улицам в масках из серебра, действительно женщины? - спросил я.
- Действительно, - ответил один из людей, подавив смех.
- Сомневаюсь, - воскликнул я, - может мне притащить сюда одну из них, пусть станцует для нас?
Люди расхохотались.
Я изобразил, что поднимаюсь на ноги и охваченный ужасом хозяин замахал на меня руками и принес еще кал-да. Он решил напоить меня, чтобы я после этого смог только свалиться под стол и заснуть. Некоторые люди подошли к моему столу.
- Откуда ты? - спросил один осторожно.
- Я всю жизнь прожил в Тарне, - сказал я. Громкий хохот был мне ответом.
И вскоре, отбивая такт копьем, я стал петь песни - дикие пьяные военные песни, которые научился много лет назад у бродячих торговцев, песни любви, одиночества, песни о великолепных городах, о красивых полях, лесах и морях планеты.
Кал-да этой ночью лился рекой и трижды потный, но довольный хозяин, менял масло в висячих лампах. Люди с улицы, оглушенные звуками, доносившими из таверны, заходили и вскоре присоединялись к нашему веселью. Входили и воины, но вместо того, чтобы наводить порядок, они скидывали шлемы, наполняли их кал-да и присоединялись к нам, чтобы есть и пить, а также петь.
Огни в лампах замигали и погасли. За окном уже пробивался мутный рассвет. Многие уже ушли, другие валялись под столами или по углам комнаты. Даже хозяин спал, опустив голову на стойку. За ним стоял огромный котел с кал-да, впервые за эту ночь пустой и холодный. Я протер сонные глаза. Кто-то положил мне руку на плечо.
- Проснись, - услышал я.
- Это он, - сказал другой голос, показавшийся мне знакомым.
Я с трудом поднялся на ноги и оказался лицом к лицу с заговорщиком с желтой, как у лимона, кожей.
- Мы ждем тебя, - сказал другой голос и теперь я увидел солдата, которого встретил у ворот. За ним в голубых шлемах стояли еще трое.
- Это вор, - сказал желтолицый, указывая на меня. Его рука указала на стол, на котором лежал полупустой мешочек с монетами.
- Это мои монеты, - сказал заговорщик, - мое имя вытеснено на коже, и он показал мешочек солдатам.
- Ост, - прочел стражник. Так называлась маленькая ярко-оранжевая змейка, одна из самых ядовитых на Горе.
- Я не вор. Он сам мне дал эти деньги.
- Он лжет, - сказал Ост.
- Я не лгу.
- Ты арестован, - отрезал солдат.
- Чьим именем?
- Ты арестован именем Лары, татрикс Тарны, - ответил он.
10. ДВОРЕЦ ТАТРИКС
Сопротивление было бесполезно, так как мое оружие забрали, пока я спал, глупо доверившись гостеприимству Тарны. Хотя я стоял перед солдатами безоружный, офицер все-таки уловил угрозу в моих глазах и, отступив назад, сделал знак солдатам. Три копья уперлись мне в грудь.
- Я ничего не крал, - сказал я.
- Это ты скажешь татрикс, - ответил офицер.
- Оденьте на него наручники, - взвизгнул желтолицый.
- Ты воин? - спросил офицер.
- Да.
- Ты даешь слово, что спокойно и без сопротивления пойдешь во дворец татрикс.
- Даю.
Офицер обернулся к солдатам.
- Наручники не нужны.
- Я ни в чем не виноват, - повторил я.
- Это решит татрикс.
- Вы должны заковать его, - встрял Ост.
- Тихо, червяк! - прикрикнул на него солдат и заговорщик мгновенно заткнулся.
И я пошел за офицером, окруженный его людьми, во дворец татрикс. Ост плелся за нами, пыхтя и отдуваясь, из-за своих коротеньких ножек он с трудом поспевал за солдатами.
Я шел, понимая, что являясь Воином Гора не могу нарушить данную мной клятву, но даже если бы и захотел это сделать, мои шансы на побег были весьма малы. При первом же моем движении три копья вонзились бы мне в тело. Я уже оценил высокое искусство воинов Тарна, когда повстречался с ними вне стен города. Я вспомнил о Торне и Вере, подумав, надела ли уже она шелковые одеяния рабыни.
Я понимал, что если в Тарне существует справедливость, то я буду освобожден, но все же беспокоился - будет ли мое дело внимательно рассмотрено и справедливо решено. То, что у меня в руках оказался мешочек с монетами Оста, было очень серьезным обвинением и оно могло сыграть решающую роль при принятии решения татрикс. Разве может мое слово, слово чужака, выстоять против слова Оста - гражданина Тарны и, возможно, весьма влиятельного?
Да, ситуация была очень серьезной. Я думал о дворце татрикс, о том, что мне скоро придется встретиться лицом к лицу с необыкновенной женщиной, которая правит этим городом и правит хорошо. Ведь сказал же мне горожанин, что я могу по своему желанию провести ночь в ее дворце.
Мы шли около двадцати минут по унылым серым улицам Тарны, где одетые в серое горожане уступали нам дорогу и безразлично смотрели на арестованного, то есть на меня, одетого в алую тунику воина. И за тем мы вышли на широкую улицу, мощеную черным булыжником, блестящим от недавнего дождя. По обе стороны улицы возвышалась кирпичная стена, которая по мере нашего продвижения становилась все выше и выше, а улица все сужалась.
И наконец перед нами предстал дворец, окутанный холодным утренним туманом. Это была настоящая крепость - черная, без украшений, тяжелая, производящая гнетущее впечатление. Перед входом во дворец улица переходила в узкий тоннель, по которому мог пройти только один человек. Стены тоннеля были около тридцати футов высотой.
Сам вход представлял собой простую железную дверь в 80 дюймов шириной и 5 футов высотой. Только один человек мог пройти через эту дверь. Это было совсем не похоже на широкие ворота дворцов в других городах Гора, через которые могла проехать упряжка тарларионов в золотой сбруе. У меня зародилось сомнение, что в таком угрюмом дворце может вершиться правосудие.